Я судорожно вздохнула.

— У него Доменика… И Криштиан… И я не могу их бросить…

Лианор присел рядом, заглядывая мне в лицо.

— Хотите расскажу вам душещипательную историю? Вы всё равно хотели получить ответы на свои вопросы, не так ли? Наша предыдущая встреча дала мне понять, что вы в курсе некоторых особенностей моей личной биографии, верно?

— Я вас не осуждаю. Я…

Капитан хмыкнул.

— Это радует, конечно. Я постараюсь пропустить всё то, что вы уже знаете. Итак, я тогда был молод. Меня только назначили комиссаром. Мой начальник — дон Тимотео дэ Эстэвэс полагал меня весьма талантливым сыщиком и пророчил мне блестящее будущее. К тому же, у меня была любимая жена. Мария Констанса. Чтобы обеспечить наше будущее, я готов был впахивать сутками напролёт. Особенно, когда узнал, что она ждёт ребёнка. И мне предложили весьма любопытное расследование, дело королевской важности. Но не стану утомлять вас подробностями…

— Убийство королевы Арабэллы Луизы, — прошептала я.

— Не стоит лишний раз упоминать слишком высоких имён, — заметил Лианор. — С некоторых пор, я верю в приметы. А они гласят, что чем выше имя, тем пусть оно будет дальше от моей жизни. Когда меня внезапно арестовали, и я узнал, что моего патрона обвиняют в заговоре против короля… Одним словом, я был молод и глуп. Я упёрся рогом и стал весьма впечатляюще изображать из себя благородного рыцаря. Никакие методы убеждения на меня не действовали. Я буквально решил погибнуть за правое дело. Кофе? Нет? А я, пожалуй, выпью.

Он встал, налил из бутыли в большую металлическую кружку и стал пить. Бриана села у моих ног и застучала хвостом по дощатому полу. Допив, капитан обернулся ко мне:

— Я не надоел вам со своими старческими воспоминаниями о делах былых?

— Нет, — прошептала я, — продолжайте, пожалуйста.

— Тут нужно объяснить один нюанс. Я — сын весьма богатых и очень именитых родителей. Моя настоящая фамилия — д’Элионор. Мы отчасти родственники ингварским королям, но мои предки в ходе восстания вольных капитанов перешли на сторону мятежников и основали один из знатнейших родов Лузитании. «Почтигранды», так зачастую называют нас. Но, судя по вашему лицу, всё это ни о чём вам не говорит. Вы правы, это действительно скучно. Простите, мне пришлось упомянуть об этом, чтобы вы поняли: когда я заявил родителям, что женюсь на дочери простого механика, они вычеркнули меня из семьи, оставив без имени, наследства и содержания.

Ничего себе! Я изумлённо уставилась на него. Какие, однако, пассажи…

— Я был молод, и такие мелочи меня не смущали. Дон Эстэвэс, с которым мы были знакомы ещё по прежней жизни, рекомендовал меня в полицию на должность следователя, и довольно скоро мы с женой переехали со съемного чердака на съёмную квартиру. А теперь вернёмся к моему тюремному заключению, потому что загружать вас лишними подробностями я не хочу. Надеюсь, вы понимаете, что после ареста меня тотчас разжаловали и уволили? И Мария Констанса осталась без средств к существованию. Буквально на улице. К этому времени у неё из родственников никого не было. И, пока я играл в героя, моя любимая женщина просила милостыню и медленно умирала. К чести королевского следователя, он разрешил нам свидание. Конечно, подлец понимал, что что вид страдающей жены сломит моё сопротивление. И он сломал. Но я жалею не об этом. Я жалею о том лишь, что было уже слишком поздно…

Лианор замолчал, снова налил себе кофе, но пить не стал, покрутил кружку в руках и покосился на меня.

— Жизнь не всегда даёт нам выбор между хорошим и лучшим, Ирэна. Это только кажется, что вы можете кого-то спасти. И Доменику, и Криштиана, и… того же красавца-наследника. И вот эти благодушные и благородные намерения порой приводят к тому, что вы теряете всё. Я редко раздаю советы. Вам, пожалуй, слишком часто. Позвольте ещё один: никогда не спасайте того, кто не спасает себя сам. Не пытайтесь вытащить из воды того, кто не плывёт к берегу. Не спасайте обречённых. Спасайте себя.

— Как? — прошептала я, вглядываясь в его лицо.

— Бегите, — жёстко ответил он. — Иногда это единственная возможность спастись. Не стойте на краю ущелья. Чем дольше стоите, тем меньше в вас остаётся воли к жизни. Нельзя заглядывать смерти в лицо, иначе она однажды заглянет в твоё.

Я порывисто обняла его.

— Спасибо.

— Криштиан, — Ролдао поднял взгляд от тарелки и посмотрел на младшего брата, — я ознакомился с твоим докладом. Ты серьёзно считаешь, что уменьшение рабочих часов до десяти в сутки на заводах и фабриках, введение обязательного выходного дня раз в неделю и всё остальное, что ты предлагаешь, поможет поднять экономику Аркадии и будет способствовать притоку денег в казну?

Я удивлённо покосилась на мужа из-под ресниц, стараясь не спалиться перед наследником.

— В долгосрочной перспективе — да, — кивнул Криштиан. — Я не стану говорить о том, что современная экономика требует специалистов. В двадцатом веке необходимость ручного труда уходит в прошлое и возникает необходимость в труде квалицированном. Я успел побывать на трёх заводах и двух фабриках, чтобы лично убедиться в этом. Но ты вряд ли поймёшь эти нюансы. Скажу проще: тяжёлый рабский труд и невыносимые условия жизни приводят к постоянным мятежам и стачкам. И да, конечно, их ты легко подавишь с помощью пушек, но… Знаешь ли ты, Ролдао, что после твоей великой победы над городом, у нас встало пять заводов? Потому что нет рабочих рук.

Наследник нахмурился, наклонил голову, внимательно слушая брата. Он даже положил вилку с ножом на салфетку.

— Да, — согласился Криштиан с непрозвучавшим возражением, — сейчас осень, и скоро начнётся сезонный прилив крестьян в город. Уверен, что в ближайшие дни все заводы возобновят производство. Вот только человеческий ресурс не скоро восстанавливается, ваше величество. Человек это такая скотина, которая слишком медленно растёт. И, если продолжать в этом же духе, то скоро тебе некого будет брать в армию.