Кайре постоянно угрожали гибелью брата, заставляя демонстрировать своим подданным смирение перед тяжкой судьбой. Небольшая деревенька была последней точкой на их маршруте, после которого они должны были отправиться в земли Росомах. Воины вошли в селение, устрашая, но не трогая местных жителей, и в очередной раз согнали всех на центральную площадь. Этот сценарий проигрывался уже с десяток раз — Сэт с лисёнком на руках и Кайрой подле себя говорил перед лисьим народом, усмиряя смуту и объявляя себя регентом этих земель до тех пор, пока княжич не подрастёт.

Всё произошло быстро. Кайра не выделялась выдающимися навыками бойца и уж тем более никогда и никого не убивала, но в этот раз сломленную девчонку списали со счетов. Пренебрегли предосторожностью, считая, что она не представляет угрозы. Что она может? Ничего.

Перекушенная лисьими клыками верёвка валялась на земле около следов от колёс повозки. Девушка, сумевшая достать чужой нож из вороха небрежно сложенной одежды, подбиралась всё ближе к мужчине. Ей всё равно, что удар в спину — это подло, это низко и не достойно чести её рода. Она должна отомстить росомахе любыми способами, и пока вариант казался возможным, она стремилась к нему. Кайра слишком сильно хотела пролить его кровь; слишком больно сжималось в груди беспокойное сердце. Она допустила ещё одну ошибку.

Детский, знакомый плач зазвучал где-то сбоку. Забывая о мести, Кайра столкнулась с собственным прошлым. Она отвела взгляд, отвлекаясь на плачущего перепуганного ребёнка. Младший брат, последний выживший член её рода, будто не хотел видеть ещё одно кровопролитие.

— Тельконтар... — выдохнула она, словно не верила в то, что кто-то кроме неё успел избежать смерти. Впервые Кайре хотелось зарыдать в голос, обнять брата и прижать к своей груди, только бы больше не видеть смертей близких. Только бы знать, что у неё ещё кто-то остался.

Этого хватило, чтобы росомаха обернулся и избежал своей смерти.

Тонкое запястье утонуло в грубой мужской силе, стиснувшей ладонь девушки так, что лезвие выпало и со звоном стукнулось о подмостки у её ног.

— Сука! — прорычал ей в лицо Сэт, понимая, что она только что собиралась ударить его ножом в спину. Он был на грани того, чтобы отвесить девчонке здравую пощечину, но его отвлёк всплеск народного гнева вокруг. Лисы увидели, что их княжна вовсе не покорна новому регенту, и единодушно бросились в пекло бессмысленного и беспощадного бунта. Сэт сгрёб в охапку княжича и пошёл прочь с подмостков, бросив на них девушку — в ярости ему было всё равно, что с ней случится в этом месиве. Гнев выжигал в нём даже те скудные крохи сострадания, которые можно было по сусекам наскрести в закромах его души, было бы желание.

Но никто даже пытался. Посадив перед собой рыдающего ребёнка, Сэт взобрался в седло и толкнул пятками мохнатого вороного жеребца.

— Княжна! — лисий воин оказался рядом с девушкой, протянул к ней руки, помогая подняться. — Вставайте, сударыня, нам нужно уходить.

— Спасите князя.

Князя, не княжича. Кайра отказывалась от помощи. Она показывала на мальчонку в руках росомахи. Лисица с тяжестью на сердце признавала брата новым князем Лисбора. Она не желала мириться со смертью отца, но в нарастающей панике и огне мятежа должна подчеркнуть важность брата. Он всё, что у неё осталось. Он — лисий князь. Он — её семья.

Лисий народ поднимался на бой. Они не желали этой войны, но свобода слаще жизни под гнётом росомах. Звенели мечи. Стрелы убивали врагов, но за трёх убитых росомах лисы заплатили десятком невинных загубленных душ. Паника в деревне нарастала, захватывая жителей, как смертоносная сокрушительная война. С каждой попыткой выбить свободу с боем они погибали и сгорали в огне бесславными героями — мятежниками.

Воины защищали княжну, отдавали жизни за её свободу, пока она холодно отправляла их на бойню, не ценя ни единой жизни. Кайра желала мести и ликовала с новым убитым росомахой, пока в бегстве, спасаясь от стрел, не столкнулась с лисой.

— Всё ты, треклятая, виновата, — старая лиса мёртвой хваткой вцепилась в плечи княжны, не позволяя ей уйти вслед за воином из гущи смертей. Пусть дышит. Пусть познает смрад смерти и страха. — Из-за тебя дети наши и мужья умирают. Будь же ты проклята! — женщина разрыдалась, повиснув у княжны на плечах. Она бы задушила её собственными руками, но не хватало сил.

Кайра дёрнулась, сбросила с себя цепкие руки. Женщина пошатнулась, словно княжна была единственной опорой, и рухнула на колени рядом с телом убитого сына. Мальчику едва минуло десять зим, как смерть забрала его. Пустыми глазами, цвета васильков, он смотрел на ясное небо. Белую рубаху на груди залила кровь, словно яркая вышивка.

— Тельконтар, — Кайра схватилась за стену избы, сглотнула кислую слюну и посмотрела на деревню.

Лисы умирали за неё. За её глупость и гордость.

К вечеру деревня горела. Росомахи вырезали всех, даже стариков и младенцев. Кайру подобрали в трёх метрах от подмостков в попытке уползти и бежать — благо, воины Сэта достаточно насмотрелись на княжну, чтобы узнать её в беснующейся толпе рыжих шкур. Это был ещё один урок глупой лисичке — за каждым её опрометчивым шагом следует смерть.