Триста метров – это совсем рядом, подумала я, увидев знак, но уходила от него все дальше, а хлебные деревья все не попадались. Я шарила вокруг жадным взглядом, ожидая в любой момент увидеть хлебное дерево, но поблизости обнаруживались лишь каштаны и хурма. Против них самих по себе я ничего не имела, но искала-то именно хлебные деревья, поэтому прямо чувствовала, как на лице проступает огорчение. И поскольку заблудиться мне совсем не хотелось, я оставляла на своем пути множество маркеров, гарантирующих мое благополучное возвращение, – хоть какой-то плюс, думала я. Но вскоре маркеров у меня не осталось, а до зоны хлебных деревьев я так и не добралась.

Пришлось с достоинством пойти на попятный. Не могла же я в своем стремлении добыть бесплатный плод хлебного дерева рискнуть и заблудиться в большом лесу. Может, я и отважилась бы, будь я помоложе, но в моем возрасте уже полагалось обладать зрелостью суждений. Так что я решила рассказать о случившемся господину Хакота и оставить маркеры в земле, вместо того чтобы выдернуть их на обратном пути и унести с собой. Вместо плодов хлебного дерева, которые я так и не нашла, я прихватила шесть плодов хурмы, но хлебные деревья не шли у меня из головы. Я вернулась к себе в хижину, очистила хурму и съела ее. Особой изысканностью вкуса она не отличалась, но и противной не была. Впрочем, одной хватило с избытком – оказалось, что остальные пять плодов мне не нужны.

На следующий день, когда я пришла на работу, господин Хакота спросил, успешным ли оказался мой поход.

– Вообще-то, – ответила я, – я нашла знак и прошла по стрелке, но хлебных деревьев не нашла.

– Это почему же? – спросил он, озадаченно склонив голову набок.

– На знаке было указано «300 метров вперед», а я шла и шла, но деревьев не увидела. Только углублялась в лес. Но я принесла с собой оттуда несколько плодов хурмы.

– Сколько?

– Три, – соврала я, сознавая, что шесть – это уже почти за «пределами разумного». С другой стороны, мое разочарование из-за ненайденных хлебных деревьев было так велико, что, пожалуй, оправдывало такое количество присвоенной хурмы.

– Вы их съели?

– Только один.

– Сам я до хурмы не охотник. Каждый год моя жена обещает насушить ее, но руки так и не доходят. Но это к слову. – Он развернул карту и обвел пальцем указатель. – Посмотрим… так… ладно, загляну туда сегодня после обеда и проверю. А утром мне надо еще сделать дыры в проволочной изгороди.

– Сделать дыры, а не заделать их?

К его произношению я еще не привыкла, поэтому решила уточнить, хоть вопрос с указателем был здесь ни при чем. Господин Хакота поморщился и кивнул.

– Это строго между нами, – начал он, – но мы вообще-то делаем дыры в изгороди для тех людей, которые не успевают покинуть парк до закрытия.

– Ого.

– В такой ситуации лучшее, что они могут сделать, – дойти до музея и попросить помощи у сотрудников, которые в это время еще работают, но иногда посетители сворачивают не туда и продолжают идти. Рано или поздно они добираются до границ парка. В число моих служебных обязанностей входит проделывать дыры в наружной ограде, чтобы они могли выйти.

– Ну и ну, сколько же всего происходит в парке!

– Да уж, так бывает, когда территория парка настолько велика.

Господин Хакота пожал плечами, словно желая сказать: ну, что поделаешь! Однако его тон отдавал фамильярностью, напомнившей мне, как родитель ворчит на ребенка. Этот человек в самом деле любит парк, подумала я.

Господин Хакота пообещал заехать днем, поэтому утром я, как обычно, занималась перфорированием билетов и бродила по округе. В обед я съела онигири и выпила суп-мисо быстрого приготовления из супермаркета по соседству с домом, потом приняла вызов от господина Хакота по рации.

– Что случилось? – спросила я.

– У нас заблудившийся человек. Кажется, где-то в ваших краях, прием.

– Кто он, этот человек?

– Женщина средних лет в красной куртке. Видимо, потерялась, когда собирала каштаны вместе со своей спутницей, прием.

– Поняла. Мне попробовать поискать ее?

– Да, будьте добры. По словам ее спутницы, в последний раз она видела ее возле чего-то желтого на дереве – думаю, это наверняка дождевик «Кангрехо», прием.

А-а, подумала я, втайне впечатленная тем, что жуткая драная тряпка и впрямь служит ориентиром.

– Хорошо, постараюсь как можно быстрее добраться до дождевика, прием.

– Спасибо! – Господин Хакота отключился.

Я затолкала в рот остаток онигири, глотнула мисо, вышла из хижины и села в багги. Маркеры, ведущие к дождевику, – те самые, которые я воткнула в землю еще в первый день, – были на месте. Поначалу мне казалось, что на багги я рискую уехать слишком далеко, поэтому я обследовала окрестности, передвигаясь пешком, но в последнее время привыкла доезжать на багги до известных ориентиров.