Нам явно не везло, потому что, когда мы с мистером Грином пришли на торги, встав в первых рядах покупателей, здесь же оказался и сэр Персиваль. Что невольно заставило призадуматься о несправедливости происходящего.

С волнением, которому не могла найти объяснения, я ждала появления Итана на помосте. Томас, с уже привычной учтивостью, придерживал меня под локоть, а спустя некоторое время наклонился к самому лицу и проговорил:

— Проявите благоразумие, мисс Дорнан. Позвольте мне самой торговаться за свободу этого раба.

Я и не думала вмешиваться. Хватит того, что и так уже наворотила дел. А потому лишь кивнула и покосилась на Персиваля, стоявшего через несколько человек на одной с нами линии покупателей.

За спиной давила толпа. Только что продали какого-то бедолагу, слишком тощего, чтобы он мог работать на тяжелой работе. А потому не оставалось сомнений, что он уже скоро оставит этот мир, так как купивший его господин имел плантацию сахарного тростника. Но увы, я даже мысленно не успела посочувствовать проданному несчастному, когда на помост вывели лорда Беррингтона.

Даже не знаю почему, но при виде его, такого огромного, сильного, гордого, но закованного в проклятые кандалы на руках и ногах, я стиснула зубы. Словно это не он, а я стояла там, чувствуя на себе взгляды тех, кто пришел купить живой товар. Словно Итан был вещью.

— Кто он вам, этот мужчина? — спросил с интересом мистер Грин. Я почувствовала в тоне его голоса нечто подобное ревности. Ответила сразу и максимально честно.

— Никто. Просто случайный знакомый мимо беды которого я просто не могу пройти.

— В этом вы вся, мисс Дорнан, — Томас распрямил спину, а я посмотрела на продавца, поднявшего руку и резко опустившего ее вниз. Почти одновременно с этим движением, негритенок, стоявший внизу, ударил в гонг и началось…

Итан едва сдерживался, пока его хвалили, ощупывали и заглядывали в рот, демонстрируя все достоинства товара. Я пыталась не смотреть в эти моменты на лицо лорда, но не могла отвести взгляда, а все потому, что он тоже смотрел в эти минуты на меня. Не знаю почему, но Беррингтон просто впился в мое лицо темным взором в глубине которого бушевали гнев и стыд. Его лицо потемнело от злости и казалось, будь его воля, немедленно бы убил каждого, кто рассматривал его в виде товара.

Я поймала себя на мысли, что стою, сжимая руки в кулаки, испытывая почти родственную ярость. Одну на двоих. А все потому, что в этот самый момент я просто представила себе на месте Итана и ощутила, как больно может быть от такого позора. Не его вина, но перенести подобное свободному человеку, привыкшему повелевать, просто немыслимо тяжело.

А он терпел. На похудевшем, чуть осунувшемся лице, играли желваки. Вся его поза, каждый мускул тела, выдавал напряжение, пока его вертели и демонстрировали всем желающим. И я понимала, что такого, как Беррингтон, заберут с руками и ногами. Мужчина был высок и крепок. Такого и на рудник отправить, и на плантации.

— Хороший товар! — прозвучало совсем рядом и я, повернув голову, увидела, как через покупателей ближе к помосту, пробирается женщина лет тридцати от роду.

Красивая. Холеная. В изысканном платье, стоившем, как несколько Беррингтонов. На ее лице, смуглом и обрамленном темными вьющимися локонами, горели черные, как сама ночь, глаза. Белая шляпка и зонт в руке подчеркивали образ местной дамы.

— У леди отличный вкус! — закивал торговец. Торги еще не начались. Он не закончил рекламировать раба, но явно обрадовался проявленным к Итану интересом.

А мне вот это совсем не понравилось. А еще меньше происходящее радовало Итана, вынужденного стоять там, на виду у всех.

— Ну же, — проговорила леди опустив зонт. — Покажите товар как положено. Я думаю, дамы, собравшиеся здесь, должны хорошенько рассмотреть раба, прежде чем начнутся торги!

Внутри у меня все похолодело. Я закусила губу и кажется, дернулась вперед, словно могла как-то помочь и что-то изменить.

— Не смейте, Джой! — Томас остановил меня. — Сейчас мы с вами не в силах повлиять на ситуацию.

— Но… — проговорила было, взглянув на Грина. Он только покачал головой, добавив: — Просто не смотрите, мисс Дорнан.

Я только после осознала, почему он сказал мне это. Нет, я конечно, понимала, что требует леди-покупатель. И что именно она желает разглядеть. Но боги, как же это унизительно! Даже для меня, не говоря уже за Беррингтона. Я просто ощутила себя на его месте. Примерила кандалы и беспомощность раба, вынужденного стоять там, на виду у всей этой толпы.

Нет, одно дело, когда человека покупают для работы. Это, конечно, страшно, противно, но не так унизительно, чем то, что собирались сделать сейчас с Итаном у меня на глазах.