— Нет, царевна. Никто из этих двух десятков не вернулся. Они стояли до конца. Но орденцев оказалось много больше. Прости, госпожа. Но зато обоз ушёл.

В какой-то момент поняла, плевать на обоз. Главное люди. А вои мне поверили и шли за мной. В итоге, умерли все, все два десятка.

Я зарыдала. Ткнулась в грудь Богдана. Он несмело обнял меня.

— Царевна, прости.

— Богдаша. Они поверили мне и умерли. Все умерли! — Я ревела как самая последняя тварь.

— Это был их выбор, царевна. Ты не виновата.

Ко мне подвели моего коня. Они и его сохранили. К седлу была приторочена, по мимо походных сум и моя шашка. Никифор протянул мне мою катану.

— Спасибо, парни.

— Нам пора, царевна. — Проговорил Богдан. — Орденцы могут в любой момент перейти брод.

— Да, ты прав. — Мы поскакали в сгущающихся сумерках вслед за ушедшим обозом.

Нас встретил арьергард. Нас троих окружили.

— Царевна! — Воскликнул старший дозора.

— Конечно, царевна. А кого ты хотел увидеть? — Ответил Богдан.

— Ты поговори у меня. — Рявкнул старший. Но Богдан не стушевался. Наехал своим конём на воина.

— А то, что будет? — Из ножен с шелестом выходила сабля Богдана. Никифор молча выхватил свою.

— Стоять! — Закричала я. — Оружие в ножны! Хватит. И так много наших полегло. Ещё не хватало, чтобы между собой грызться начали. Богдан, саблю в ножны! Старшой, прости. На взводе они.

— Вы один, царевна? — Спросил воин.

— Одни. Больше никого. Все легли.

— Слава богу, что ты, царевна, жива.

Нас сопроводили до обоза. На встречу мне подскакал Ванечка. Выхватил меня из седла. Усадил к себе. Стал ощупывать, приговаривая: — Цела?

— Цела, Ваня. — Уткнулась ему в грудь, покрытую броневыми пластинами. Опять заревела. Он стал гладить меня по голове. — Вань, я всех потеряла. Всех, понимаешь?

— Сашенька. Такова их планида, судьба. Они вои. Раз взял в руки оружие, надел бронь, всё, готовься, что дома от старости не умрёшь, а сгинешь в бою, в поле. Поэтому их кормят и поят. Одевают. Всё дают им, только лишь для того, что, если надо, ты умрёшь в кровавой схватке. Не вини себя. Прошу тебя. Главное, ты жива осталась. Значит они легли не зря.

— Меня Богдан с Никифором вытащили оттуда.

— Я им в ноги поклонюсь. Обещаю. Хороших ты воев вырастила. — Он гладил меня по голове, по лицу. Целовал. А я успокаивалась. — Саша, я батюшке гонца послал. Встретят нас. Скоро уже.

— Орденцы могут перейти брод.

— Пусть переходят. Это уже не важно. Перейдут, назад никто не вернётся. И они это знают.

Нас догнали Богдан с Никифором. Потом присоединились остальные. Как-то так получилось, что они отжали от нас с Ваней всех остальных. И мы оказались в их кольце.

— Богдан, Никифор! — Проговорил Иван, прижимая меня к себе. — Спасибо вам вои, за жену мою. Что сберегли её. Хотите, я на землю сойду и в ноги вам поклонюсь?

— То лишнее, боярин. — Сказал Никифор. — Шустрая жена у тебя, боярин. Прости царевна за слова мои дерзкие. — Сидя у Ивана на коне, просто махнула рукой, типа пустое это. Никиша кивнул мне улыбаясь. Вот какой! — Но мы еле угнались за ней.

Ваня продолжал поглаживать меня. Тоже улыбался.

— Твоя правда, Никифор, шустрая. Не знаю, что и делать с ней. Запереть её? Так сбежит же.

— Сбежит, боярин. — Засмеялись мои парни. Я тоже улыбнулась и теснее прижалась к груди Ивана.

— Знаю.

— Скажи, боярин, а разве не зато ты её полюбил, что не такая она, как все? — Задал вопрос Богдан. Ваня помолчал некоторое время, потом кивнул.

— Да. За красоту её, за то, что она не такая, как все. Бог с ним, не буду я запирать её в горнице. Ничего не буду запрещать. Да и как могу, пусть даже и муж её? Она принцесса Византийская. За ней великая слава её предков. Это нужно уважать, Богдан. Знаешь, что я хочу?

— Чего, боярин?

Иван только крепче прижал меня.

— Чтобы сын наш, всё это наследовал от матери своей.

— Значит будет наследовать. А как иначе, боярин?! — Парни засмеялись. Ваня тоже. Тоже мне генетики великие!

Примерно через два часа нас встретил отряд посланный бояриным-страшим. Три десятка воев. Нас довели до крепости.

Ночь. Горят факела. Повозки заезжают на подворье. Много повозок. Вяземский-старший суетился, бегал от одной повозки к другой. Увидев пушки, выпал в осадок.