— Прекрасно! — сказал Коннер. Близнецы поднялись по лестнице и уткнулись в ещё одну потайную дверь.

Из точной копии портрета, в который они залезли, близнецы попали в кладовую. Вся комната была заставлена мебелью, накрытой белой тканью, старыми сундуками и коробками. Портрет, через который близнецы выбрались, был единственной картиной, висящей на стенах. Все остальные были составлены на полу.

Комната была вытянутой в длину, с тяжёлыми двойными дверями с одного конца и приподнятым помостом с портьерами с другого. Близнецы не сомневались, что здесь Злая Королева держала свои волшебные зеркала.

В комнате находился большой стеллаж с пробирками, разными сосудами и стеклянными флаконами. Сейчас все они были пустыми, но близнецы были уверены, что раньше Злая Королева хранила в них свои яды.

— От этой комнаты у меня мурашки по коже, — сказал Коннер. — Она выглядит так, словно необитаема уже много лет.

— Я не вижу здесь хрустального гроба, — сказала Алекс. Она принялась открывать мебель, но ничего не нашла.

— Гроба здесь нет, — сдалась Алекс. Её начала охватывать паника. — Давай ещё поищем.

— Поищем "что"? — спросил Коннер.

— Да что угодно! — разочарованно и расстроенно воскликнула Алекс. — Ищи, может, найдешь что-нибудь, что подскажет нам, куда увезли гроб.

Близнецы обыскали комнату сверху донизу. Они просмотрели все стеллажи и сундуки, но не нашли ничего, что дало бы им хотя бы малейший намёк на местонахождение хрустального гроба. В этой комнате было так много воспоминаний, что невозможно было сказать, какие принадлежали Злой Королеве, какие Белоснежке, а какие другим монархам.

Алекс перебирала стопку пергаментов. Она нашла несколько писем, написанных от руки и, не удержавшись, начала их читать.

Первое письмо было написано мужским почерком.

Дорогая Эвли,

я люблю тебя больше, чем птица утреннее солнце. Каждое мгновение вдали от тебя — впустую потраченное время. Навеки твой.

Мира

Второе писала женщина.

Дорогой мой Мира,

ты последний, о ком я думаю перед сном, и первый — когда просыпаюсь. Всё оставшееся время я жажду оказаться в твоих объятиях. Моё сердце и душа твои навеки.

Эвли

Переписка двух влюблённых продолжалась дальше. Следующее письмо, казалось, было написано в спешке.

Эвли,

самое тяжёлое наказание — быть вдалеке от тебя. Не иметь возможности прикоснуться к твоей коже, дотронуться губами до твоих губ. Моя душа страдает. Без тебя я никто. Клянусь, я спасу тебя от этого зла.

Мира

На бумаге были видны круги. Алекс была уверена, что это следы от слёз. Письма были смяты, кто-то держал их в руках очень крепко.

Мира,

лишь мысль о том, чтобы увидеть тебя снова, заставляет биться моё сердце. Каждый день я провожу за тем, чтобы найти способ встретиться с тобой. Я живу ради тебя. Люблю тебя, дышу тобой.

Эвли

Письма были короткими, но полными страсти. Алекс почувствовала, что её собственное сердце забилось быстрее. Она поискала ещё, но больше писем не нашла.

— Алекс, — позвал Коннер. — Иди-ка сюда, посмотри на это. — Он перебирал картины, стоящие у стены и нашёл одну, от которой его сердце ухнуло в пятки. Коннер вытащил из всей кучи огромную картину. На ней был изображён высокий седеющий мужчина с густой каштановой бородой, одетый в огромный плащ и держащий арбалет.

— Это, должно быть, Охотник Злой Королевы, — сказала Алекс.

— Я уверен в этом, — ответил Коннер. — Но ты присмотрись поближе.

Алекс пригляделась и увидела, что за Охотником пряталась маленькая девочка. У неё были яркие зелёные глаза и рыжие волосы с фиолетовым отливом.

— Не может быть, — сказала Алекс.

Желудки близнецов завязало тугим узлом. Эту женщину они видели в замке Красной Шапочки. Её черты лица и цвет волос были весьма запоминающимися.

— Значит… это дочь Охотника? — спросил Коннер.

— Скорее всего, — ответила Алекс.