Постучав пальцами по краю стола, Тогнар начал было уточнять:

— А ваш?.. — но снова запнулся, потому что, видимо, у него язык не поворачивался произносить такие вещи.

Именно по этой запинке Дерек и понял, в чём суть вопроса, поэтому быстро пояснил:

— Полагаю, узнав, где я, он тотчас отрядит людей, чтобы водворить меня на место.

Тогнар задумался. С одной стороны, казалось, что Михару было бы невыгодно выдавать Дерека — что он приобретает таким манёвром? С другой, если Дерек выступает против Михара, то, конечно, лучше бы для того, чтобы он оказался пленником в Ньоне, чем самостоятельной политической фигурой в Анджелии. Получалось, что, в самом деле, у Михара был идеальный рычаг давления: так и так он не терял, но в случае, если Дерек не шёл на конфликт, ещё и приобретал. Дерек же, естественно, весьма и весьма терял в той ситуации, когда шёл бы на конфликт, так что это, определённо, было не в его интересах.

Не найдя хорошего решения, Тогнар, наконец, предложил:

— Что, если его ликвидировать?

Несколько опешивший Дерек — не привыкший решать свои проблемы таким образом — с большим недоумением переспросил:

— Кого? Михара, или…

— Или. — Пояснил Тогнар.

На лице Дерека отразился глубокий скепсис. Сердце его, впрочем, неприятно кольнуло. Он боялся Грэхарда — точнее, не столько самого Грэхарда, сколько того, что он выдернет его обратно к себе и заставит снова служить ему, — но в страхе этом не было ненависти. Если мысль о том, что можно было бы убить Михара, ещё приходила ему в голову — пусть он и отвергал ей и считал омерзительной — то мысль об убийстве Грэхарда показалась ему дичайшей, несусветной, отвратительной чушью. Это прозвучало примерно так же абсурдно, как если бы ему предложили убить Райтэна, чтобы никогда больше не слышать инсинуации по поводу отсутствия у него мозгов.

Однако Тогнару следовало ответить что-то вразумительное, поэтому он озвучил такую причину:

— Исключительно нереальная затея.

— Важная шишка? — хмыкнул Тогнар, представляя себе уровень параноидальности ньонских князей.

— О да, — кивнул Дерек, складывая ладони перед собой домиком.

— Умеете вы связываться с важными шишками! — развеселился Тогнар.

— Я не нарочно, — заверил его Дерек.

На некоторое время воцарилась тишина. Старый политик искал пути решения проблемы.

У него не было рычагов давления на Михара — тот умел прикрывать тылы. Правда, у него имелась дочь…

— Как вы находите его отношение к Рубиэлэнь? — решил проверить это поле Тогнар.

Дерек поморщился:

— Мы договорились не впутывать в дело женщин. — И пояснил: — У меня тоже есть беззащитная любовница.

Тогнар посмотрел на него с большим скепсисом: мол, как вообще можно всерьёз полагаться на договорённости, если в случае конфликта о них забудут в тот же момент?

Верно расценив причину скепсиса, Дерек повёл плечами и пояснил:

— Руби мне доверяет. Для господина Михара будет затруднительно защитить её от меня, так что не в его интересах нарушать нашу договорённость.

Отбив по столу воинственный марш, Тогнар предположил:

— Быть может, мы сумеем защитить вашу любовницу?..

Имея в виду, что, выведя её из-под удара, они получат возможность самим эту договорённость нарушить и нажать на Михара через Руби.

Чуть покачав головой, Дерек отметил:

— Она не чиста на руку в торговле и весьма дорожит своим светским образом жизни.

Цокнув языком, Тогнар откинулся назад, прикрыл глаза и основательно задумался.

Ситуация выглядела беспросветной, но по опыту своему он знал, что выход можно найти всегда — главное, приложить достаточно усилий.

С четверть часа стояла тишина. Дерек, признаться, был настроен куда как пессиместичнее собеседника, и уже даже не пытался найти решение.

Когда он уже совсем было думал распрощаться и уйти спать, Тогнар вдруг открыл глаза и спросил:

— Как вы смотрите на побег?

Дерек уставился на собеседника мрачным долгим взглядом.

Ещё месяц назад он бы сказал, что категорически против.

Но теперь он чувствовал себя слишком вымотавшимся морально и интеллектуально, и все, буквально все его проекты казались ему теперь скучными и обречёнными на неудачу — усталость всегда сказывалась в нём так, что он начинал видеть вещи под самым мрачным углом.

После сегодняшнего он даже и думать не хотел про каменный уголь; проект с картами казался ему заведомо проигрышным из-за того, что они потеряли Руби, а отсутствие толкового партнёра по рисованию здорово ударило по Илмарту; в своих торговых талантах он окончательно разочаровался и полагал, что Райтэн гораздо лучше справится с поддержкой Олив, чем с его; наконец, в проектах Михара ему попросту не хотелось участвовать из-за фактора принуждения к этому участию.

По всему выходило, что бросить всё это разом — будет лучшим решением.

Просто свалить с себя всё, что так давит теперь.

И отдохнуть, наконец.

Дерек безумно устал, и ему ужасно, ужасно хотелось просто отдохнуть.

Закончив с короткими размышлениями, он сдержанно отметил:

— Чтобы он меня не нашёл, бежать придётся далеко.

Вот этого ему всё же не хотелось. Он слишком полюбил Анджелию; к тому же, в Анджелии был Райтэн, а Дерек не был готов бежать от Райтэна.