Я не вижу следов усталости, печали или сердечной боли. Но вижу идеальную маску, в которой ничего нельзя прочесть. Если ты видишь маску, а не человека, значит за ней прячется и боль, и усталость, и печаль.

В этом мой шанс. Но сначала я должна услышать из её уст, зачем она убила моих родителей.

– Твоей дерзости можно позавидовать, дампир, – колко сказала она. – Постарайся сдерживаться, иначе рискуешь остаться одна. Ни один Хозяин не потерпит непочтения.

Она замолчала, скрестив руки на столе, и выжидательно уставилась на меня. Мы могли бы сыграть в игру «кто кого переглядит», но Елизавета права. Я нуждалась в ней больше, чем она. Хоть и не по той причине, что вампирша думала.

– Простите, уважаемая госпожа, за мою речь. Не была приучена клонить голову перед Хозяевами, – смиренно ответила ей, хоть слова и прозвучали елейно-ядовито, совсем не соответствуя своему смыслу.

– И в кого ты такая? – фыркнула Елизавета, но чуть-чуть уголки её губ приподнялись, а глаза посветлели. – Я знаю, чего ты добиваешься, Дарья Волкова. Мечтаешь узнать, за что я приказала убить твоих родителей. Считаешь себя вправе требовать от меня эту информацию. Я тебя разочарую, как, в своё время, разочаровала и Августа, когда он пытался отменить мой приказ.

Я вся обратилась вслух и подалась вперёд, сильнее впиваясь в края стула, отчего он жалобно заскрипел, а улыбка на лице Елизаветы расширилась.

– Никому не было дело до убийства вампира из моего клана и его малолетней любовницы. Конгрегации хватило официального запроса, другие кланы без возражений подписали приказ, а я не могла даже спросить своего отца, за что он так возненавидел Кирилла Соррент, моего давнего друга, что настоял на его убийстве. И сделал это через мою голову. На приказе стоит моя подпись и печать, но рукой вёл мой Хозяин, Тиберий Соррент, почивший десять лет назад и унёсший с собой эту тайну.

– Вы же были Хозяйкой! – выпалила я. – Как это могло быть сделано без вашего желания?

– Для дочери отец всегда остаётся Хозяином, даже если он сложил с себя полномочия из-за надвигающейся старости, – спокойно ответила она. – Его официальная позиция строилась на побеге Кирилла. На уничтожении его исследований. На похищении подопытной. Ты хоть понимаешь, насколько иллюзорна твоя вера во влюблённых родителей? Между ними пролегала пятидесятилетняя разница в возрасте. Она была очарована, в этом нет никаких сомнений. Другой вопрос, зачем Кирилл так поступил. Что он скрывал и почему бежал сразу, как узнал, что Аделина беременна.

– На что вы намекаете?

Елизавета побарабанила пальцем по столу, а затем выдвинула ящичек и вытащила пустую пробирку с маленьким лезвием и положила перед собой.

– В мои планы не входит использовать тебя, Дарья. Никаких лабораторий, исследований и прочей чепухи, – заявила она, качая головой. – Всё, что мне нужно, это капля твоей крови. Дашь мне её, и я назову тебя членом клана Соррент. Ты сможешь работать или учиться. Жить среди нас совершенно свободно. Никаких условностей или ограничений. Сущая мелочь в обмен на защиту. Согласна?

Видимо мой взгляд был слишком выразительным, раз женщина фыркнула, катая пробирку по столу, чем сильнее привлекала моё внимание к ней.

– Я хочу знать, являешься ли ты дочерью Кирилла, вот и всё.

– Как вам в голову могла прийти мысль, что нет?!

– Может Август и считает, что Кирилл не преуспел в своих исследованиях. Может из-за «влюблённости», он всё сжёг и бежал. Но я хорошо знала Кирилла. И слишком хорошо знала своего отца, чтобы поверить, что всё так просто. Нет, Дарья, я считаю, что с их смертью тайна не ушла в могилу, а осталась ходить среди живых, а теперь сидит передо мной, ничего не зная ни о себе, ни о своих возможностях.

Чтобы выиграть время, я взяла пробирку со стола и внимательно её рассмотрела. Не было причины не верить словам Елизаветы. Она была искренней в своём незнании, а я оказалась в ещё более запутанном положении, чем прежде. Кем же были мои родители? В чём суть такой загадки?

Я не успела дать ответ, у Елизаветы зазвонил телефон. Поморщившись, она ответила на звонок. Слушая голос на том конце, её лицо застыло, а зрачки расширились. Я услышала только конец фразы:

– Он мёртв, госпожа. Конгрегация созывает срочное совещание.

– Кто умер? – спросила я, когда она оборвала звонок.

Хозяйка Соррент положила телефон перед собой, продолжая невидяще его разглядывать. В застывших глазах мелькнула влага, которую она проглотила, запрокинув голову и смыкая веки. Всего пара секунд и передо мной вновь оказалась властная женщина. Нажав на коммутатор на столе, она вызвала Дардена, переводя взгляд на меня.

– Потентат Август был убит прошлой ночью, а его служанка зачарована, – ответила она. – Получается, ты последняя, кто видел его живым.