Я кивнула.

— Да, там. Ничего страшного не произошло.

Она вздохнула.

— Без охраны? Твоя мама сойдет с ума.

— Я была с Тристаном.

— Да, но от Тристана не будет слишком много пользы, если кто-то решит причинить тебе серьезный вред, да? Особенно в то время, когда он увивается за парнем.

Я пожала плечами, несмотря на ее хватку.

— Да, ну, я выжила, разве нет?

Казалось, что моего признания не было достаточно. Ее взгляд был устремлен на меня.

— Ты опять причиняла себе боль?

Я оттолкнула ее.

— Какого черта это имеет значение?

Она последовала за мной, когда я двинулась дальше.

— Для меня всегда имеет значение, как ты обращаешься с собой. Если ты не позволишь самой себе любить себя, тогда как вообще ты можешь быть счастлива?

— Да, мне следует пройти курс лечения, правильно?

Она была напористее, чем обычно, вновь сжав мою руку.

— Ты должна что-то сделать, Илэйн. Поговори с кем-нибудь. Почему ты не позволишь мне стать этим человеком? Пожалуйста?

В ее глазах читалась мольба. Искренняя. Так странно, учитывая наше окружение.

— Пожалуйста, Лэйни, — продолжила она. — Пожалуйста, позволь мне стать этим человеком? Я никому никогда не скажу…

Я поверила ей. Ведь никогда в жизни она не променяла меня на другого человека. Если бы я только рассказала ей всю правду в самом начале, возможно, она бы придала мне сил бороться. Возможно, она бы поддерживала бы меня также сильно, как и я ее. Теперь же не было смысла отвечать своими эмоциями на ее.

Я вновь посмотрела на нее. Посмотрела на то, как она смотрела на меня, и поняла, что нужно делать. Поняла, что надо рассказать ей хотя бы часть.

— Поклянись, Харриет. По-настоящему? Что будешь держать рот на замке, несмотря ни на что?

Маленькая мисс Милашность вновь показала свое лицо. Она приложила руку к сердцу, будто для какой-то девичьей клятвы.

— Я клянусь честью Харриет Рузвельт.

Серьезно, я обожала, как ей удавалось до сих пор оставаться маленькой невинной девочкой, даже за суперстильной красотой.

Я ждала, пока клуб «Регент» скроется из виду, и только после посмела усесться на траву. Двойное признание представляло опасность. Рассказать мою правду о Люциане Морелли Харриет, как и Тристану, сделает всю ситуацию реальнее. Мое сердце гулко билось в груди, когда я прочистила горло, чтобы заговорить, и причиной этому стало не только отвращение к моему собственному признанию.

Моя реакция была вызвана силой желания, чтобы всё случилось вновь.

Я хотела Люциана Морелли.

Я хотела его прикосновений, и его боли, и его ненависти.

Это было странно. В это едва можно было поверить, потому что я желала чего-то, чего не хотела с раннего детства, когда мечтала о предстоящей сказке о благородном принце на белом коне, который должен был покорить мир и забрать меня.

Он не был благородным принцем на белом коне, он оказался злым зверем, ворвавшимся в мой мир, чтобы разрушить меня, но это не имело значения. Для меня.

Мне не следовало желать этого. Но желала. Я желала его всеми клеточками своего тела.

Я желала, чтобы Люциан Морелли влюбился в меня.

Люциан

Обычно понедельник был одним из моих любимых дней недели. Я был в своей обычной роли, в своей обычной империи, властвуя над каждым ничтожеством, попадавшимся у моих ног.

Мне нравилась безжалостность корпоративного бизнеса, поглощения и погони за официальным всемирным присутствием, так умело прикрывающее наше преступное присутствие. И все же в тот день мне это не вставляло. Трепет был для меня потерян под гнетом проклятого зуда другого удовольствия. Господи, этот проклятый зуд должен был прекратиться к чертовой матери.

Трентон Альто настаивал на встрече в эти выходные, стремясь догнать меня относительно успеха сделок с оружием и поставок девушек. Когда он позвонил, я удостоил его лишь одобрительным ворчанием.

Я весь день провел на совещаниях, слушая, как мои руководители докладывали последние новости, и мне было так скучно, что внутри все кипело от разочарования.

Хотелось крови семьи Константин и ничего другого.

Был уже поздний вечер, когда я, наконец, поддался непреодолимому искушению и просмотрел календарь Илэйн на неделю вперед. Она обновила его, пометив «Харриет» почти перед каждым мероприятием на неделе. В среду планировался еще один смехотворный глянцевый благотворительный концерт для сбора средств на образование малообеспеченных, и какой-то социальный ужин в четверг у Рузвельтов. В пятницу была назначена встреча со стилистом в каком-то дорогущем магазине дизайнерских платьев в Хеммингс и «девчачий день» после этого.