Личность загадочного господина «с усами» выяснилась довольно быстро – он оказался главным смотрителем императорского художественного музея, известным художником и критиком. И вот простора для последнего у него было хоть отбавляй.

Нет, стоит признать, что все мессы вполне прилично рисовали. Но вот выбранные сюжеты. Почти половина нарисовала портрет принца. Нет, ну а что удобно – модель вот она сидит, рисуй не хочу. Довольно банально, но критик не стал придираться, высказываясь скорее о технике рисования, чем о выборе модели. Две девицы отличились. Ювелирная девушка нарисовала себя, внимание, с императорским венцом на голове и, конечно, в украшениях. Нескромно так, главное честно – вот такой вот видит она настоящую красоту. Другая невеста, из тех, что мне не запомнились, соригинальничала еще больше – нарисовала портрет императора. Нет, все мы понимаем, кто тут принимает решения – но это уж слишком грубая лесть.

Были несколько неплохих пейзажей, в том числе и у Фелисити. Николь выдала натюрморт – королевский венец, поверх флага, а на заднем плане карта империи – крайне патриотичная девушка. Виола же порадовала рисунком с изображением величественного здания, признавшись, что это Великое Хранилище знаний.

Процессия неумолимо приближалась ко мне, а я все судорожно пыталась закончить.

Уже осужденные конкурсантки разбредались по залу, подглядывая на чужие работы и тихо обсуждая их, а некоторые и вовсе покинули зал.

– Как ты? – под этот шум тихо подкралась ко мне Сари.

Мрачно оглянувшись на нее, я отодвинулась, показывая свое полотно и получая в ответ непередаваемую гримасу неверия и паники.

– С ума сошла? – прошептала она, разглядывая мои художества, быстро признав их. – Лучше ничего не придумала?

– Нет, ну а что по-твоему я еще могу уметь рисовать, - огрызнулась в ответ. – Альтернативой был пейзаж ночного погоста – думаешь лучше?

Рыжая посмотрела на меня с сочувствием и покачала головой.

И вот, делегация критиков настигла и меня.

У обоих приспешников принца, Врал и Сонбенио, сначала на лицах проступило искреннее недоумение, через мгновение сменившееся легким отвращением и ужасом. Принц лишь удивленно вскинул брови, после чего насмешливо глянул на меня. И только усатый критик рассматривал мое творчество долго, сосредоточенно, а главное хмуро.

– Глазам свои не верю, - наконец пробормотал он, - просто уму непостижимо…

Я с легкой обреченностью ждала вердикта. Ладно, я сегодня уже показала свою приближенность к монаршей особой, можно себе позволить позорный проигрыш.

– Потрясающая работа, - наконец выдохнул усач, переведя на меня сияющий взгляд и вгоняя нас всех в ступор.

– Какая невероятная задумка и графичное исполнение. Работа полная глубокого подтекста, имеющая под собой мысль, а не просто бессмысленное малевание красками. Очень концептуально, - продолжил восхищаться критик, пока я пыталась высмотреть в своих художествах то, что он описывал.

– Все эти сложные переплетения в правой половине фигуры, символизирующие запутанность человеческого сознания, переплетения чувств, мыслей и эмоций, выстраивающие характер и личность. И в то же время тонкие линии левой стороны, показывающие сложные связи человека с окружающим миром, его стремление к природе и некоторую общность с окружающей нас средой. Сильно, очень сильно, месса Розенвар, - искренне восхищался художник, произнося эту совершенную околесицу. – Возможно, техника немного хромает, но задумка это компенсирует полностью – красота человека, лежащая в его характере, личности и связи с окружающим миром. На данный момент я считаю эту работу лучшей из увиденных, - провозгласил этот безумный человек. – И искренне надеюсь, что месса соблаговолит подарить эту картину императорскому музею – как образец современного искусства, несущего свежую мысль, а не только голую технику.

– Конечно, - с трудом выдавив улыбку, изобразила я поклон. – Это честь для меня.

Раскланявшись делегация ценителей искусства ушла оценивать оставшиеся шедевры. Лишь принц на мгновение задержался рядом, чтобы с самоуверенной улыбкой шепнуть: «Можете начинать предвкушать свой приз».

Вспомнив, что призом обещали свидание с наследником, постаралась удержать градус теплоты в своей улыбке. В моих мечтах было свидание с подушкой, а никак не избалованным наследником империи.

– Мда… - задумчиво потянула Сари, как только господа оценщики отошли достаточно далеко.

– Мда… - согласно подтвердила я, и мы снова хором повернулись к моему «шедевру».

– Что это вас так впечатлило, мессы? – раздался низкий голос позади. Фон Грейслинг соизволил присоединиться к нашей компании.

– Мне фактически присудили первое место, - все еще заторможено отозвалась я.

– Неужели? – искренне удивился оборотень. – Я искренне впечатлен вашими талантами, месса Розенвар. Позволите присоединиться к всеобщему восхищению?

Мы с Сари переглянулись, и хором отступили в разные стороны, позволяя ему рассмотреть мою… картину.

– Мда… - потянул мужчина удивленно и немного насмешливо. – Что сказать – видна рука мастера.

– Полгода стажировки при городском морге, - подтвердила я. – Чуть ли не каждый день приходилось такое рисовать, - призналась, осматривая свой незаконченный рисунок человека.

Я-то думала, что рисую типичный анатомический набросок - справа зарисовка мышечного строения тела, слева – нервной системы. А вот голова осталась практически пустой – ну не хватило мне времени, позабылись навыки. Анатомию нам преподавали несколько лет и весьма упорно, так что рисовать подобное я навострилась. Но вот никогда не думала, что это оказывается какое-то особенное современное искусство.