— Полагаете, причина в ключах, кои к воротной калитке не подошли?

— Убежден. Бывшие при нем ключи, как и должно, оказались от занимаемой им квартиры. Получается, столяр пытался отпереть дверь заведомо не годившимся ключом, иными словами, отпереть своим ключом чужой замок, что совершенно против логики.

— Стало быть… — заметно чаще заморгал Кондратий Матвеевич.

— Стало быть, кто-то попросил помочь ему отпереть дверь в той подворотне. И когда Антип возился с замком, засадил ему топором по темечку, а после, для верности, ножом под лопатку вдарил. Тем паче, половой показал, что вчера вечером Михеев, так звали мастерового, — невзначай метнул изучающий взгляд в Палицына он, — был в кухмистерской не один, а с каким-то человеком из благородных. Вот кого искать надо!

— М-да… может, вы и правы, — ерзая на стуле, неопределенно протянул делопроизводитель МИДа.

Далее разговор не заладился. Основательно хлебнув пива и закусив раками, Кондратий Матвеевич засобирался домой. Чаров не стал его удерживать. Условившись днями встретиться накоротке, они распрощались.

«А провокация удалась! Ишь, как засуетился! Чутка прижать, и он мне все, как на духу, выложит. Ну не должен человек так мельтешить, коли совесть у него чиста. Даже до кофея с ликером не досидел. И какие у него обстоятельства вдруг образовались?» — провожая взглядом спешившего на выход Палицына, самодовольно усмехался Чаров, завороженно любуясь пламенем камина.

— Девятый час, однако, пора и честь знать, — он подозвал официанта и, уплатив по счету, вышел из ресторации.

Объятый вечерней зарей золотой купол Казанского собора плыл в облаках. Ветер стих, не избалованная погожими днями столичная публика высыпала на Невский и, чинно прогуливаясь по проспекту, заглядывалась на вывески и витрины. Поддавшись царившему настроению праздности и довольства, Сергей двинулся в сторону Полицейского моста, решив прогуляться до Адмиралтейской площади, а уж там взять конку. Окидывая проходящий люд равнодушно спокойным взором, его внимание привлекла пара молодых людей, смазливых и юных, с набеленными тонкими лицами и невинно улыбавшимися глазами, стоявших по разные стороны газового фонаря. Одна из запряженных гнедой двойкой бричка остановилась, и сидевший в ней рыжеусый господин весьма респектабельного вида, поманил одного из юнцов. Через минуту бричка тронулась, только везла теперь двух пассажиров. «Господину в сюртуке и цилиндре, небось, приспичило заехать под хвост шелковому мальчонке, иль может, все будет наоборот? Поди, разбери, кто из них бугр, а кто бардаш?» [23] — следовал выбранным маршрутом Чаров. Перед Полицейским мостом ему повстречалась карета Валуева. Узнавший его кучер натянул вожжи, и из-за приоткрывшейся дверцы высунулось нахмуренное лицо министра.

— Сергей! Вот, не ожидал! — искренне обрадовался Валуев.

— Счастлив лицезреть вас в добром здравии, дядюшка!

— Куда стопы направляем?

— Вечор, на удивление, теплый, я и подумал до конки пройтись.

— А я вот, грешник, у Донона обедал. Больно у него трюфели хороши! Ладно, так уж и быть, залезай. На квартиру тебя своим экипажем доставлю, по пути и поговорим, — распахнул перед ним дверь кареты Валуев. — До меня дошло краем, что ты наведываешься к Шувалову, — не замедлил поделиться своей осведомленностью он, когда Чаров забрался в карету. — Будь аккуратен с графом и не сделай неверного шагу. Его сиятельство не любит проигравших.

— Он попросил меня об услуге, в коей я не смог отказать ему.

— Услуге? — Валуев насупился.

— Я обещал сохранять конфиденциальность, дядюшка.

— Даже от министра внутренних дел? — лицо Валуева приобрело изумленно насмешливое выражение.

— Это связано с госпожой Акинфиевой и герцогом. Прошу меня простить, но далее я не вправе распространяться на оный предмет.

— Мой тебе совет, — покровительственно глянул на него министр. — Коли что придумаешь дельное, поведи дело так, чтобы твоя мысль стала бы его, графа.

— То есть? — сделал непонимающую мину Сергей, хотя отлично уразумел, куда клонит дядюшка.

— Дабы твою придумку изрек уже он, Шувалов, как свою собственную мысль. Подобным манером ты обезопасишь себя в случае неудачи, ну, а если случится успех, он польстит самолюбию его сиятельства. А дабы его победа выглядела убедительней, граф расскажет подробности государю, и тогда уже ты сможешь рассчитывать на награду. Монаршим благоволением на сей раз, полагаю, не отделаются.

— Непременно воспользуюсь вашей мудростью, дядюшка.

— Ну и славно. Между прочим, завтра в речном яхт-клубе записаны гонки. Весьма прелюбопытное зрелище ожидается. Да и публика соберется почтенная, во всяком случае, в гостевой ложе [24] . Я тоже предполагаю быть. Только бы погода не подкачала, — припал к дверному оконцу кареты он.

— Благодарю за приглашение, дядюшка, — подчинился неизбежному Чаров, соображая, как ловчее перекроить свои завтрашние планы.

— Тогда приезжай к полудню на их клубную дачу, что на Крестовском. Там и увидимся.

Шнырь появился, как и обещал, в половине десятого.

— Стало быть, она в Почтамт ездила и никуда более не заходила, — выслушав тайного агента, уточнил Сергей.

— Цельный день все туды и ездила, — утвердительно мотнул головой филер и полез в карман за платком. — Однако ж занятная история получается, доложу я вам, — лукаво прищурил правый глаз Шнырь, предвкушая реакцию Чарова на то, что он скажет. — Опосля обеда за означенной особой человек стал ходить, — протяжно чихнул он в платок и высморкался.