Другая же часть откровенно бунтует, возмущаясь, что Горов даже не посоветовался. Он попросту сыграл на моих чувствах, не задумываясь, насколько сильно это ранит меня и во что в итоге выльется. Как он планировал потом объясняться? И планировал ли? А может, он к тому времени уже остыл и таким образом решил убить двух зайцев: и расстаться, и уберечь меня?

— Я искал тебя потом, когда уже все утряслось, — словно почувствовав, о чем я думаю, продолжает Стас. — Спустя полгода, даже чуть больше. Но ты будто сквозь землю провалилась. Я знал, что ты уехала к матери, что похоронила ее. Перевернул весь твой город, но, увы, никто не знал, куда ты делась.

Не знал. Именно так. Я тогда действительно сбежала. Но не от Горова — от своего брата, который угрожал и пытался отжать часть квартиры. Сменила номер телефона, город, окружение. Удалила все аккаунты в соцсетях. Начала новую жизнь с чистого листа. И даже не подозревала, что помимо Вани меня ищет еще и Стас.

— Я не думал, что все так выйдет, — шепчет он мне в макушку. — Я хотел разобраться со своими проблемами сам, не втягивая тебя. Прости, малыш.

Его руки непроизвольно сильнее сжимаются вокруг моих плеч, делая больно. Как физически, так и морально. Он не имел права так поступать со мной! С нами! Что мне теперь делать с его извинениями? Он растоптал, унизил меня, разбил все, что мне было дорого, и неважно, что все это делалось из благих побуждений.

— Это ничего не меняет. — Выпутываюсь из кольца его рук и отступаю на шаг. — Между нами ничего быть не может. Кроме разве что дружеских отношений, и то ради Ромки.

Горов усмехается, пряча руки в карманы. Смотрит усталым, но решительным взглядом.

— Может, малыш. И ты это знаешь.

— Нет! — твержу упрямо.

— Хочешь, я тебе это докажу? Прямо здесь и сейчас?

Глава 31

Я не хотел так, видит бог, не хотел. Я действительно планировал, что наше сближение будет постепенным: мы медленно, шаг за шагом, начнем снова доверять друг другу, тянуться, желать продолжения, и уже вот тогда я мог бы позволить себе действовать. Но тяга к Кате оказалась сильнее моей выдержки.

Началось еще с ужина. Когда мы почти настоящей семьей сидели за столом и мило беседовали о мелочах. Рома делился своими вкусовыми предпочтениями, Катя рассказывала о его успехах в садике, а я просто слушал их и наслаждался, погружаясь в эту атмосферу тепла и уюта.

За последние годы я и забыл, каково это — когда дома тебя ждет не пустой дом и ужин в одиночестве, а надежный тыл. Человек, к которому хочется бежать, завершив рабочие дела и отклонив все предложения в стиле "посидеть в баре", "поехать в баньку", "расслабиться с девочками". Последние, кстати, давно перестали вставлять. Импотенцией я не страдал, но вот истинного удовольствия от секса со случайными партнершами получать перестал. Не было какой-то изюминки, не искрило. Не тянулась душа. А пресный секс надоел до тошноты.

С Катей же даже годы разлуки, обид и непониманий не притупили эмоций. И дело было не только в сексуальном влечении. Она мне нужна была вся. Только рядом с ней я ощущал себя живым. Настоящим. Нужным. Андреева, как истинная половинка, додавала то, чего мне так не хватало.

И понимание того, что я не могу, не хочу больше медлить, что мы и так потеряли уйму времени, проживая свои жизни не там и не с теми людьми, накрыло с головой.

Я был виноват в нашем разрыве отношений, мне и исправлять.

Признаться, я собирался поговорить с ней об этом завтра, но то ли судьба, то ли Катина бессонница дали мне шанс сделать это раньше.

Я слышал, что, уложив сына, Катя вышла на улицу. Планировал поговорить спокойно, но что-то пошло не так. Вначале она не поверила мне, а потом и я начал терять контроль над собой. Установка "держать себя в руках" рухнула, стоило мне прикоснуться к Андреевой. Вдохнуть ее запах, почувствовать тепло ее тела. Ощутить близость интимного момента. И я начал терять тормоза.

А после того, как Катя со своим дурацким упрямством бросила: "Между нами ничего быть не может", — меня и вовсе переклинило.

— Может, малыш. И ты это знаешь. — Тесню ее вглубь беседки.

Разговор вышел тяжелым, и я по глазам Андреевой вижу, что она хочет сбежать. Опять спрятаться в своей раковине и никого не пускать туда. Закрыться, отгородиться. Но это там, у себя, она могла проворачивать такие финты, а тут уже не выйдет, милая. Не в этот раз. Не на моей территории. Не тогда, когда мы оба поняли, что между нами все возможно.

— Нет! — твердит она принципиально.

Но сейчас ее отказ вместо того, чтобы остановить, распаляет меня еще больше.

— Хочешь, я тебе это докажу? Прямо здесь и сейчас?

Улыбаюсь в предвкушении.

— Стас, прекрати!

Я подхожу вплотную. За ней деревянные столбы-опоры беседки. Бежать некуда.

— Боишься? — шепчу, наклоняясь.

Нет, я еще не тронул ее — руки держу в карманах, хотя мне отчаянно хочется обнять Катю, — но уже понимаю, что выдержка мне изменяет. Долго я так не продержусь.