—…и его спутница Мисти! — закончил Курт, отодвигая для нас стулья. — Именно они спасли меня в Сумраке.

— Рад знакомству, господин и госпожа Гёссе, — я слегка поклонился и сел на предложенное место. Мисти лишь смущённо улыбалась. — Это честь для меня.

— Ну что вы! — отец Курта протянул мне руку через стол, и я пожал её. — Это для нас честь! Наш мальчик рассказал, чем вы пожертвовали ради него, и как всё было… Точнее, о том, как вы выбирались, нам поведали уже его… «друзья».

Я понял, что он говорит о «бритвах», и кивнул.

— Ваш сын оказал мне услугу, предупредив о возможной опасности, и я не мог не отплатить ему тем-же.

— Поступок человека чести! — заметил Гейнхард и хлопнул в ладоши, вызывая слуг, — Вы голодны?

— Нет, благодарю, мы как раз возвращались из ресторации, когда встретили вашего управляющего.

— А горячего шоколада у вас не найдётся? — встряла Мисти, вызвав своей просьбой у меня лёгкий смешок.

Вот ведь сладкоежка! Совсем недавно две кружки выпила!

— Разумеется, дорогая! — улыбнулась мать Курта, сделав знак стоящим у стен слугам.

— Господин Каррано, думаю, вы понимаете, для чего мы с женой пригласили вас.

Я кивнул, дожидаясь продолжения фразы.

Откашлявшись, отец Курта встал со стула и поклонился:

— Мы благодарим вас, господин Каррано, за спасение жизни нашего сына. Я знаю, что вы понесли… Материальные потери определённого толка, когда пожертвовали «ключом».

Гейнхард сделал лёгкий жест, и один из слуг тут же подошёл к нему, уложив на стол небольшой деревянный футляр. Отец Курта лукаво улыбнулся:

— Я решил, что нужно компенсировать эти потери в полной мере.

Эффектным жестом он откинул крышку футляра, и я постарался не расплыться в улыбке и не засмеяться, когда увидел, что лежит на мягком бархате.

«Ключ» — точно такой же, каким я исцелил Курта…

Проклятье, и откуда только Гёссе-старший умудрился достать его, да ещё и за такой короткий срок?!

— Пришлось поднять старые связи в Командории, и кое на кого надавить, — улыбнулся мужчина, правильно угадав мои мысли.

— Это очень… Неожиданно, господин Гёссе, — в ответ улыбнулся я, когда отец Курта подвинул ко мне футляр, от которого буквально разило Силой, — Благодарю вас.

— Не стоит! Это низкая цена за вашу честь и жизнь моего сына. Более того — я бы сказал, недостаточная.

Управляющий семьи Гёссе, который всё это время стоял где-то позади нас, приблизился и положил на стол рядом со мной две вещи — ключ зажигания и вексель. Увидев краем глаза шестизначную сумму, вписанную в него, я едва не поперхнулся глотком воды.

— Тот мобиль, на котором вас привёз Герман, отныне принадлежит вам. Все документы на владение им, заверенные нотариусом, лежат в перчаточном ящике салона. Вам нужно лишь вписать в них своё имя и номер паспорта. А что касается векселя — по нему вы можете получить указанную сумму в любом королевском банке Диртволла.

— Я не знаю, что…

— Бросьте, господин Каррано, — тепло улыбнулась мать Курта, — то, что мы предлагаем — всего лишь мелочь по сравнению с тем, что сделали вы! И если мы можем чем-то вам помочь — не стесняйтесь, говорите!

У меня в голове сразу пронеслось множество мыслей. Использовать их связи для получения «ключей» — можно рискнуть, но подозреваю, что именно с «ключами» меня прокатят — слишком уж заметный товар…

Что ещё? Проблемы с «ублюдками»? Учитывая, что я видел на выступлении Маркуса, с этим тоже могут возникнуть проблемы… Захотят ли Гёссе встревать в разборки с «ублюдками» ради меня? Такие люди не отступаются от своих слов, но…

Ладно, всё это можно оставить на крайний случай — который, как я чувствовал своей задницей, может скоро наступить…

— Ничего не приходит в голову вот так сразу, господин и госпожа Гёссе, — был вынужден сказать я, — Вы и так щедро наградили меня.

— В таком случае просто знайте — отныне вы являетесь другом нашей семьи! И в любой момент можете просить об услуге!

— Благодарю вас, — улыбнувшись, я кивнул, — Но должен предупредить, что я… Точнее, моя фамилия…

— Мы знаем об этом, господин Каррано. И хотя мы — представители старой крови — как и вы, кстати — мы не считаем нужным наказывать детей за проступки их родителей. Если они вообще имели место быть.