Злата засмеялась и, открыв глаза, повернулась к мужчине.

— Неужели ты в самом деле не знаешь?

— Не знаю!

— Полигон действительно существует. Я не знаю, как он выглядит, да и вряд ли из Горновки кто-то там был — все-таки это запретная зона. Когда у нас в деревне говорят, что идут на полигон за ягодами, подразумевается, что идут близко к полигону, в том направлении, так сказать. А на полигоне на самом деле испытывали оружие! Я когда маленькой была, они там бомбы сбрасывали с самолетов! Как бабахнут, помню, так стекла в рамах сотрясаются! И часто из-за леса мы видели эти самые самолеты: вылетят прямо над нами, круг сделают и обратно летят. Я помню, всегда пугалась взрывов. Вздрагивала, а бабушка всегда говорила, чтоб я поплевала… Затем полигон закрыли. А вот интересно, там осталось что-нибудь? Любопытно было бы взглянуть…

— Придумала! — возмутился мужчина. — Не на что там смотреть! Не вздумай, слышишь? А то ведь я тебя знаю!

— Слышу! Ладно, не пойду. И вообще, сейчас я вряд ли способна куда-то идти… Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?

— Дай-ка догадаюсь. Чего-нибудь поесть!

— Нет, я малины наелась. Я бы сейчас с удовольствием посидела где-нибудь у воды, опустив туда ноги, — мечтательно протянула девушка.

— Если ты способна еще идти, это легко устроить.

— В самом деле? — повернулась к Дорошу Злата.

— В самом деле, — кивнул мужчина.

— А ты меня не разыгрываешь? — подозрительно покосилась она.

— Ты мне не веришь? — с плутоватой улыбкой на губах возмутился Дорош, и брови его поползли вверх.

— Ну, как сказать… — с притворным сомнением произнесла она, едва сдерживая смех.

Виталя поднялся и протянул ей руку.

— Проверим?

— Давай! — девушка протянула свою.

Он помог ей встать, и они снова пошли по лесу. Куда? Неизвестно. Сколько бы девушка ни спрашивала, Виталя молчал и не говорил, куда ведет ее.

Тихо шелестел колдовской лес, солнечные блики плясали на листьях, где-то пел дрозд и дразнился свиристель, а в теплом воздухе разливался аромат малины. Все походило на сон, и Злата снова чувствовала себя счастливой.

Они шли по лесу, взявшись за руки, и смеялись, то и дело поглядывая друг на друга. Глаза девушки сияли, и каждый раз, заглядывая в них, Дорош испытывал непреодолимое желание заключить ее в объятия и не отпускать.

Мужчина предупредительно отводил в сторону ветки, которые так и норовили хлестнуть ее по лицу и вцепиться в волосы, пока, наконец, они не выбрались на узкую, почти заросшую тропинку, которая петляла меж деревьями и убегала куда-то вглубь леса.

— Фу-у-у… — наконец выдохнула девушка, понимая, что устала.

— Что?

— Не могу больше!

— Потерпи чуть-чуть.

— Я так понимаю, ты ведешь меня к водоему? Такая жара, уверена, канава, если она и была полна воды, давно высохла,

Дорош рассмеялся.

— Нет, я веду тебя к речке, и если ты в состоянии пройти еще минут десять, скоро мы дойдем.

— Что? К речке? Да ты разыгрываешь меня! Какая такая речка в Горновке? Тем более в лесу. Да отродясь ее здесь не было!

— Ай-яй-яй, моя золотая! Внучка лесника и не знает о речке в лесу! — пожурил ее Виталя.

— Да о ней никто в Горновке не знает!

— Все о ней знают. Просто давно никто не ходит, вот придем, можешь у мамы своей спросить. Конечно, речка — это слишком громко сказано, там самый обыкновенный глубоководный ручей, но все же в такую жару даже в нем приятно будет подержать ноги и умыться. Да, впрочем, ты сама все увидишь, мы уже почти пришли.

— А откуда… — хотела еще спросить Злата.

— Смотри, — перебил ее Виталя.

Тропинка сделала еще один поворот — и негромкое журчание воды донеслось до Златы. Недоверие и сомнение на ее лице сменило изумление. Дорош усмехнулся, а Злата Полянская сделала еще несколько шагов и увидела небольшой ручей, петляющий в высоких сочных травах. Он действительно был довольно глубоким, наверное, поэтому речкой его и называли, а вода была прозрачной, чистой, ключевой и наверняка прохладной.

Через ручей были перекинуты мостки, а дальше, чуть в стороне, из старых досок, потемневших от непогоды и времени, соорудили что-то вроде сеновала под крышей, накрытой рубероидом, где лежало свежее, душистое сено.

— Просто невероятно… — пробормотала девушка и, сбросив кеды, босиком взошла на мостки, села, повыше подтянув свободные легкие капри, опустила ноги в воду и едва не застонала от небывалого блаженства. Оперевшись руками о мостки, она закрыла глаза и откинулась назад, подставляя лицо солнечным бликам, проникающим сквозь листву и отражающимся в воде.

— Как хорошо… — протянула она и, открыв глаза, обернулась к Дорошу.

Он сидел на корточках, свесив руки, и внимательно смотрел на нее. Злата улыбнулась и, наклонившись, зачерпнула ладошкой воду и подбросила вверх. На мгновение капли вспыхнули ярким переливом и, упав ей на волосы, покатились по лицу, шее и исчезли где-то в вырезе футболки. Поболтав немного ногами в воде Злата не остановилась на этом: наклонившись, она умылась ключевой водой. Причем делала она все это очень медленно, неторопливо, так сосредоточенно, как будто совершала некий ритуал.