– Я, - она начала разговор, старательно подбирая слова, чтобы не сказать лекарке лишнего. Хотя слова так и рвались наружу. Она устала всё это держать в себе. Всё, чего она боялась, всё, чего стыдилась. Все эти посещения Оливера.
– … В моём прошлом как я думаю есть нечто такое, чего я не хочу вспоминать, - наконец выговорила она.

– И стыдишься, - добавила за неё Лайна.

– И стыжусь, - кивнула Эли. Чего уж теперь отрицать?

– Я не знаю, чего ты точно боишься и стыдишься. Я просто скажу тебе, а ты подумай. Ведь если бежать от своих страхов всю жизнь, то рано или поздно получится так, что некуда будет бежать. И тогда тебе всё-таки придётся встретиться с ними лицом к лицу. А встречаться с чем-то лучше с открытыми глазами, ты не думала об этом? – И Лайна вопросительно подняла брови. А Эли сразу представился Оливер. Да, она боится его, она бежит от него, но ещё больше она боится себя и того, что может причинить боль Виктору. Но Лайна права. Если она ничего не вспомнит, то не сможет никогда узнать, что было между ней и Виктором, почему она не любила его и не сможет загладить свою вину. А ещё Эли была уверенна, что вечно прятаться и бегать нельзя. Правда рано или поздно вылезет наружу. И лучше будет, если она сама расскажет обо всём Виктору.

Она хотела ответить Лайне, что она всё поняла и согласна с ней. Но та отвернулась и куда-то вышла, не ожидая от неё ответа. А на следующее посещение что-то поменялось. Проснувшись, Эли поняла, что перед глазами пляшут какие образы, что-то смутное. Она ещё не могла понять, что, но чувствовала, будто что-то изменилось.

Лайна обрадованно улыбнулась ей.

– Память начала возвращаться. Дай ей время. И приходи завтра обязательно. Это очень важно сейчас.

Эли кивнула. Виктор обрадовался, когда лекарка всё рассказала. А у неё на душе почему то было тревожно. Она плохо спала, а когда просыпалась, всё чудились какие-то смутные образы.

Утром она как обычно задремала, после травяного чая, чувствуя как Лайна бережно её чем-то укутала. А пробуждение было резким, так, словно её вдруг кто-то выдернул из сна.

Эли вскочила на кровати, хватая воздух ртом. Рядом с кроватью никого не было – ни Виктора, ни Лайны. Она встала, желая найти хоть кого-нибудь. Ну где же Виктор, когда он так нужен. А потом остановилась, словно поражённая – она вспомнила абсолютно всё. Память вернулась к ней разом, всё, что с ней было до той злосчастной прогулки, всё разом. И Эли готова была сгореть от стыда. Боже, как больно понимать, какая ты дура!

Когда Виктор вошёл и увидел её полуодетую, с растрёпанными волосами посреди комнаты и бросился к ней, Эли не выдержала и разрыдалась. Она так безбожно обманывала его всё это время после свадьбы.

– Ну ты чего, Эли, ты чего? – Спрашивал он, прижимая её к себе и баюкая, точно маленького ребёнка. – Что случилось, родная? Всё хорошо. – Он гладил её по голове, и знакомое чувство уюта окутывало словно одеялом и становилось легче, всё плохое отступало.

Вошла Лайна.

– Воспоминания вернулись, верно? – Спросила она, глядя на Эли и та кивнула, судорожно вздохнув и пытаясь успокоиться. – Такое бывает, если всё возвращается слишком резко. Надо отдохнуть. Я выпишу тебе успокоительные отвары и ещё оставлю мазь для лица.

– Наше присутствие здесь необходимо? – Вдруг спросил Виктор. Они разве куда-то спешат? Эли с удивлением посмотрела на него и застыла, словно не могла налюбоваться. Он казался ей сейчас самым красивым человеком в мире. Ну как, как она могла предпочесть ему Оливера?! Это просто уму непостижимо!

– А вы куда-то торопитесь? – Лекарка, кажется, удивилась. Да и Эли не слышала от Виктора ничего о срочности их поездки. И какие-то не оформившиеся мысли и подозрения начали потихоньку заполнять её голову, отравляя радость солнечного дня.

– Мне пришла срочная депеша о том, что дела герцогства требуют моего немедленного присутствия. – Виктор вздохнул.

– Ну тогда не смею вас удерживать. Просто оставлю вам успокоительный отвар и мазь. Если будут ещё какие-то вопросы – вы всегда знаете, где меня найти. – И Лайна вдруг ласково улыбнулась им обоим. Так, что Эли на короткое мгновение стало теплее на душе.

Но уже на улице, когда они сели в экипаж (Виктор всегда вызывал экипаж, потому что после посещения Лайны, Эли была не в состоянии сама добираться домой), ей снова стало тревожно. Неужели Виктор всё понял? Нет, если на короткий миг допустить невозможную мысль о том, что он всё знает про Оливера, то он мог бы подумать, что она всё вспомнила и снова полюбила его. Но её супруг ведь ничего не знал. Это абсолютно точно. Ведь не стал бы он её терпеть и относиться к ней с такой любовью, если бы знал всё! Тогда в чём дело?

Эли с тревогой посмотрела на Виктора.

– Что случилось? – Тихо спросила она.

– Ничего такого прям серьёзного, - коротко бросил Виктор.

Ну точно, лон не хочет с ней разговаривать. Это ведь он ещё ничего не знает. А если она расскажет ему про Оливера, что тогда? Он выгонит его из дома? И Эли с пугающим ужасом поняла, что жить без него не сможет. Что наконец то, благодаря супругу узнала и поняла, что такое настоящая любовь. Она искала в себе хоть какие-то остатки чувств к Оливеру, теперь, когда она всё вспомнила, но не находила ничего. Там было только равнодушие. Но неужели сейчас, когда она наконец-то поняла, что любит, она потеряет всё?

И Эли позорно разрыдалась. И тут же оказалась в кольце родных рук.

– Ты чего, Эли? Что случилось?

И она как маленькая девочка, хлюпнув носом, прошептала:

– Я боюсь, что ты меня разлюбил! А я жить без тебя не могу!

– Да ты что! Глупость какая! – Выдохнул Виктор. – Откуда у тебя только взялись такие мысли в голове?! Просто я переживаю. В депеше не объяснялось, в чём срочность приезда. И мои мысли заняты этим. Не бойся ничего!

И Эли успокоилась и прижалась к Виктору крепче. Да, наверное, она сейчас призналась ему в любви. Но ведь и он недавно сделал то же самое.