Уэнсдей проиграла.

Казалось, её тело покинул маленький тёмный сгусток души, оставив гнить лишь опустошённую оболочку. Ведь ей стало всё равно. По-настоящему всё равно. Лишь зная, что советуют делать при обнаружении трупа, Уэнсдей достала телефон из рюкзака — Вещи там ожидаемо не оказалось, — и спустя пару минут наконец отыскала личный номер шерифа. Пускай уж он и занимается этими убийствами.

— Шериф Галпин слушает, — донеслось сонное по ту сторону телефона.

— Это Уэнсдей Аддамс. Я нашла тело. В Неверморе новое убийство. Там же, где и обычно, — и она, как только вспомнила, как это делать, сбросила вызов.

Она не успела спрятать устройство — оно вдруг завибрировало, и на экране высветилась фотография жизнерадостной Энид. Наверное, Вещь только добрался до неё. Уэнсдей ответила после недолгого промедления. И ей стало больно говорить: каждое слово — словно удар ножом по языку.

— Тут убийство. Очередное. Где и всегда, — теперь она сбросила вызов быстрее.

Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Даже хотелось, чтоб её приняли не за обычного свидетеля, а за убийцу, и посадили куда-то в одиночную камеру на долгие годы. Наверное, результат работы не до конца протрезвевшего мозга. Проклятая песня сирены. Не получалось даже разобрать, а точно ли рассудок начал хоть немного приходить в норму.

Она села на траву чуть в отдалении от трупа и стала дожидаться людей. Убегать куда-то было бы неразумно. Хотя та часть разума, что не хотела угодить в тюрьму по ложному обвинению в убийстве, настаивала, что стоило убежать так далеко, чтоб все проблемы навеки остались позади. Может, убежать не просто далеко, а под машину. Так уж точно всё проблемы оставили бы её. И, к тому же, — навсегда.

Пальцы легли на виски и сдавили их. Сектанты оставили её в полном непонимании. Всё мешалось и шло нелогично. Одни мысли наслаивались на другие, и какие принадлежали ей, она не могла разобрать. Только одна мысль точно её — осознание, что она проиграла и окончательно запуталась.

— Уэнс! — визг принадлежал Энид. — Твоя шея! Что с тобой?! Что случилось?! — её глаза блестели от слёз, и она бросилась её обнимать. Уэнсдей не обняла её в ответ, но не вырывалась.

— Почему ты вообще пошла к тем сектантам?! Зачем?! — выругался Ксавье и обнял её со спины.

— Тут вся школа в панике теперь! — раздался последним голос Аякса. — Уже все знают об этом трупе. И знают, что нашла его ты. Правда, почти все теперь думают, что это ты его убила! — нервно распинался он.

— Уэнсдей, ты, возможно, вляпалась по самое горло… — признался встревоженно Ксавье.

— А я была уверена, что ты на свидании… ходила бы на свидания лучше! Почему ты иногда такая глупая! — Энид отпустила её из объятий с уже сильно опухшим от слёз лицом.

А вокруг уже зажёгся свет, и под ним стояли десятки учеников. Все в пижамах, только с куртками поверх. Они все встревоженно перешёптывались, а некоторые назврыд ревели.

— Хорошо хоть, что ты позвонила в полицию! Иначе бы вообще все думали, что это ты Кента убила, — продолжал распинаться Аякс.

— Откуда вы это знаете? — хрипло спросила она.

— Ну не ты же одна копам позвонила! А они давай говорить, что им уже сообщили и они едут. Сказали это всем, кто позвонил. Значит, это скорее всего ты первая позвонила, — объяснила Энид.

Странное умозаключение, но правильное.

— Это кто тебя так? — Ксавье отпихнул Энид в сторону и осторожно осмотрел порез на шее Уэнсдей.

— Сектанты, — она не стала отнекиваться.

— А если бы они тебя убили?! — неожиданно взревел Ксавье. — Почему ты о себе вообще не думаешь?! Кто тебя просил лезть к ним?! Теперь ты ранена, а почти все думают, что убийца — ты! — он почти до боли схватил её за плечи и пронзительно посмотрел в глаза.

Уэнсдей не выдержала его полный справедливого гнева взгляд и опустила голову — шея тотчас сильно заболела. Она и не думала, что порез настолько сильный.

— Плевать, — буркнула она. — Я всё равно проиграла. Что меня примут за убийцу, что нет. Это убийство произошло, когда я была с Гидеоном, мамой Бьянки и каким-то парнем из этой же секты. Никто из них не мог убить Кента. Это кто-то другой.

— Не неси чепуху. Ты не проиграла. Ты просто поступила очень и очень глупо!

— Ты вот типа пишешь детективы. Тогда ты должна знать, что по закону США тебя могли сектанты убить, и их бы оправдали! Это же ты проникла на частную территорию! — поддержал его Аякс.

Вдруг над ней нависла чья-то властная тень.

— В убийстве вас, мисс Аддамс, никто не обвинит. Но в проникновении на частную собственность — вполне. Молитесь, чтоб эти ваши сектанты не пожаловались на вас, — директор, как и ученики, вышел в обычной пижаме, только не в куртке, а в пальто поверх.

Сольейт, как тень, мельтешила за ним. Какой ужас — у неё даже пижама оказалась жёлтой, но куртка хотя бы белая. Хотя на фоне бледного испуганного лица и посиневших губ одежда показалась такой же бесцветной. Порой её глаза устремлялись в сторону трупа, но она тут же отворачивалась, а её шея дрожала от надвигающейся тошноты.