Всего секунда — и тело сестры безвольно опустилось на пол. Она успела лишь дрогнуть, издав последний вздох.

А Уэнсдей Аддамс сделала глубокий вдох.

— Ненавижу Аддамсов! — разразилась оглушительным воплем мама, но не побежала к дочери — наоборот, скрылась в неизвестном направлении.

Ксавье подумал побежать за ней, но не смог. Просто смотрел на погибшую сестру и на воскресшую Уэнсдей, не в силах ни радоваться, ни грустить.

Девочка с косичками вдруг присела — её уже давно не сковывали оковы. Глядя исподлобья только на Ксавье, словно вокруг больше ничего не происходило, она дрогнула ещё синими губами, тихо, но отчётливо отрезав:

— Ты меня убил.

Ксавье отшатнулся.

— Это было лучшее событие в моей жизни. Спасибо, — и она улыбнулась.

— Спасибо?..

— Премного благодарна. Так лучше?

— Нет…

— Кажется, наша тучка только что призналась юноше в любви! — воскликнула сзади Мортиша Аддамс.

Комментарий к Глава 40: Из мрака

Если тут есть знатоки испанского, извиняюсь, если я что-то намудрила. Если французский язык я учу, то испанский я пробовала изучать пару лет назад и уже ничего, кроме por favor и nina не помню. Поэтому всё, что есть тут, было взято из переводчика.

момент про нового ребёнка Аддамсов — это такая себе дань уважения фильмам 90-х (для тех, кто не знает, у них в сиквеле родился второй сын, Пьюберт от английского puberty — пубертат) которая отлично вписалась в сюжет этого фанфика)

Немного спойлеров: в следующей главе или главах (зная моё умение всё растягивать больше, чем я планировала изначально) будут даны все ответы про эту секту, а ещё будет ОЧЕНЬ много гета))

========== Глава 41: Откровения ==========

Комментарий к Глава 41: Откровения

С этой главой произошла ошибочка и она вышла один раз раньше времени, но теперь всё в порядке)

Самая информативная глава в этом фанфике, да) сплошные диалоги и, спойлер, письма, но, думаю, это не проблема)

А гет будет в следующей главе, очень и очень много)

За столом стояла глухая тишина, нарушаемая лишь звоном золотых столовых приборов о фарфоровые тарелки и треском горящих дров в камине напротив. Ему беззвучно вторили ароматические свечи, расставленные по столешнице, разнося по столовой запах бергамота. И иногда отец что-то бурчал себе под нос, но его голос отдавался эхом в большом помещении.

Они сидели в самой большой комнате дома — гостиная была сопряжена со столовой и казалась бескрайней. Цветовая палитра всячески старалась усилить ощущение простора — бежево-песочные тона на стенах и потолке, иногда разбавленные моментами из тёмного дерева и усиленные паркетом цвета кофе{?}[я когда-то очень сильно увлекалась архитектурой, а ещё в моём учебном заведении полгода был предмет эстетического оформления помещений, так что с уверенностью могу сказать, что такой выбор цвета визуально увеличивает пространство]. И только многочисленные громоздкие картины — словно окна из другого мира. Окна же на улицу — они тянулись почти в пол — открывали вид на многочисленные калифорнийские пальмы и на океан неподалёку.

Ксавье ёрзал на стуле и нервно старался управиться с аккуратным поеданием салата с морепродуктами — не хотел, чтоб первыми словами отца оказались возмущения о незнании сыном столового этикета. Но вскоре он не выдержал и отложил столовые приборы.

Это был их первый совместный ужин после похорон Сольейт. С них прошла уже неделя. И всю неделю отец не покидал своего кабинета. До похорон же он лежал в больнице, и Ксавье с ним почти не разговаривал.

Меньше, чем с ним, он беседовал только с Уэнсдей. После воскрешения девочка отправилась обратно в больницу, залечивать раны. Свиделись они лишь раз, на похоронах. Но она стояла в отдалении ото всех, а после и вовсе исчезла. Ксавье пытался её найти и поговорить, но так и не нашёл. Ему лишь пришло краткое СМС, которое он уже выучил наизусть — ведь после него Уэнсдей ни разу не зашла в сеть. «Здравствуй, Ксавье. Мне честно жаль твою сестру, она умерла вместо меня, поэтому я не знаю, что об этом думать. Обычно люди говорят, что соболезнуют. Думаю, мне тоже стоит. Соболезную», — гласило то послание.

Никто и ничего об Уэнсдей не знал. Лишь удалось найти её младшего брата в соцсетях. И хотя мальчишка ответил не на первый день, Ксавье дождался вразумительного ответа: «Привет, Ксавье Торп. Она не выходит из своей комнаты. Она даже не пыталась меня убить ни разу. Это не похоже на неё. Я один раз залез к ней на окно и увидел, что она просто писала роман», — кажется, у Аддамсов в крови длинная и сложная речь.

Громко вздохнув, Ксавье прокашлялся, привлекая внимание сильно постаревшего отца. Тот уже давно не брился, и его борода вновь стала косматой и неухоженной, а удлинившиеся волосы вились над ушами. Под глазами пролегли болезненные круги, а лоб усеяли морщины. Винсент оторвал взгляд от своей тарелки и с какой-то необычной тревогой взглянул на сына.

— Папа, мы можем поговорить?

— О чём конкретно?

— Обо всём, — вздохнул Ксавье и откинулся на спинку стула. — Я хочу наконец понять, на чьей ты стороне.

— На своей. Я никогда не поддерживал «Песню утра» и ни в коем случае не поддерживаю твою маму. Я не знал, кто и к чему был причастен. Хотя, признаться, когда у твоей сестры начались ложные видения, я подумал на Патрисию и пребывал в недоумении. Я поэтому и позвал Сольейт к себе, думал, что защищу. А про Гидеона… я не знал, что он её брат. Я знал, что у Патрисии был брат, но она ничего о нём не рассказывала.