В то же самое время пребывание в составе халифата привело и к определенному отчуждению восточных Патриархатов от Константинопольской Церкви. К примеру, лишь в 938 г. была восстановлена практика взаимного евхаристического поминовения между тремя восточными и Вселенским Патриархом. Как повествует Евтихий Александрийский, в годы патриаршества которого и было восстановлено взаимное поминовение, «Феофилакт, Патриарх Константинопольский, отправил посла с письмом к авве Евтихию, Патриарху Александрийскому, и к авве Феодосию, Патриарху Антиохийскому, и к авве Христодулу, Патриарху Иерусалимскому, прося их поминать его в молитвах их и во время богослужения, чего они не делали со времен Омейядов. И они согласились на его просьбу» [401] . Конечно же, сообщение между чадами Константинопольской Церкви и восточных Патриархатов никогда не прерывалось, однако эпоха арабского правления привнесла определенное отчуждение и разобщенность. Тем не менее, отдельные представители мелькитского клира продолжали посещать территории империи, в том числе и сам Константинополь. Одним из немногих мелькитских клириков, не просто посещавших «Новый Рим», но и игравших активную роль в жизни Константинопольской Церкви, был известный защитник иконопочитания — Михаил Синкелл (годы жизни — ок. 760–846 гг.). Михаил был эллинизированным сирийцем или арабом («персом»), с детства служившим в иерусалимском Храме Воскресения; впоследствии он стал синкеллом при Иерусалимском патриаршем престоле. Будучи представителем (апокрисиарием) Иерусалимского Патриарха, синкелл Михаил совершал путешествия в Рим — к Папе Льву III, и в Константинополь, где он был брошен в темницу за обличение иконоборчества. В 843 г., после прихода к власти императрицы Феодоры и окончательной победы над иконоборцами, Михаил, этот мелькитский иеромонах, был возведен в сан синкелла уже Вселенского, Константинопольского престола и поставлен игуменом столичного монастыря Хора, настоятелем которого оставался до конца своих дней [402] . В IX–XI вв. оживленные контакты с Римом и Константинополем поддерживали лишь отдельные мелькитские иерархи, такие как митрополит Фома Тирский (вторая пол. IX в.) и митрополит Сергий Дамасский, посетивший Рим в 1021–1022 гг.

Вспоминая о знаменитых мелькитских иерархах VIII–XI вв., нельзя не упомянуть и о Патриархах Оресте Иерусалимском и Арсении Александрийском, братьях любимой жены халифа Аль-Азиза, известной как «Ас-Сайды Аль-Азизах». Орест был возведен на Иерусалимский патриарший престол в 986 г. по фактическому приказу халифа Аль-Азиза. Тогда же его младший брат, Арсений, был поставлен митрополитом Мисра (Каира), возглавив мелькитские церкви и общины в столице Фатимидского халифата [403] . На рубеже 999–1000 г. Орест Иерусалимский возглавил посольство от фатимидского халифа Аль-Хакима к ромейскому императору Василию II Болгаробойце. Как об этом писал Яхья Антиохийский: «И был Орест, патриарх Иерусалимский, приглашен отправиться вместе с послом для утверждения перемирия и заключения мирного договора (…) и было сказано: "все, что утвердит патриарх, то подпишет и одобрит наш государь" (…) И заключил Орест между ними перемирие на десять лет и остался в Константинополе» [404] . Патриарх Орест действительно предпочел не возвращаться в Египет, очевидно предчувствуя полубезумное гонение на христиан, которое через несколько лет развернул Аль-Хаким; последние четыре года своей жизни Орест провел в Константинополе, где и был похоронен.

Судьба его брата — Арсения была более трагичной. В 1000 г., после кончины Патриарха Александрийского Илии II, митрополит Арсений был возведен на Александрийский патриарший престол по прямому приказу Аль-Хакима. По словам Яхьи Антиохийского, «умер Авва Илия, Патриарх Александрийский, в Каире в ночь на субботу 4 Джумады II (12 мая 1000), и присутствовал при отпевании его епископ Арсений, брат Ореста, патриарха Иерусалимского. И прибыли вслед за его прибытием два посла от Аль-Хакима, из приближенных к нему рабов и приказали всем христианам-мелькитам сделать Арсения патриархом вместо покойного Илии. И они ответили ему: слушаемся и повинуемся. И был Авва Илия перевезен в Александрию на второй день по его смерти, и созвал Авва Арсений принадлежащих к александрийскому престолу епископов в Александрию, и они помолились за него в понедельник и Реджеба (17 июня 1000), днем» [405] . С момента смерти Патриарха Ореста в Константинополе (1004 г.), Патриарх Арсений также стал исполнять обязанности и местоблюстителя Иерусалимского престола, объединив под своей канонической властью все мелькитские епархии Фатимидского халифата (т. е. патриархаты Александрии и Иерусалима) [406] . Наконец, в 1010 г., в разгар гонений на христиан, воздвигнутых Аль-Хакимом, Патриарх Арсений был убит, а патриарший монастырь Аль-Кусаир подвергся разорению войсками халифа. Но, опять же, говорить лишь о мученической кончине Патриарха Арсения, опуская предшествующие события его жизни, или жизни его брата Ореста, если умалчивать о той поддержке, которой братья пользовались со стороны халифа Аль-Азиза и, первоначально, Аль-Хакима — это приведет к полному искажению представления о положении христиан, в том числе православных «румов» на территории Арабского Востока.

Подводя итоги этому краткому обозрению истории православного населения на покоренных арабами левантийских землях, можно констатировать, что мелькиты продолжали играть важнейшую роль в социальной и культурной жизни средневекового Леванта, и, в то же время, оставались форпостами халкидонского христианства, «христианского Рима» на Арабском Востоке. Однако разнородность Римской империи и годы арабского правления способствовали известному обособлению мелькитов. Пользуясь выражением X. Кеннеди: «Мелькитская Церковь выработала собственную идентичность, арабоязычную иерархию, набираемую из жителей халифата, арабскую литературу и сирийскую литургию» [407] . Так, мелькиты Антиохии, Александрии и Иерусалима оставались весьма самобытной частью византийского мира, который отнюдь не сводился к доминированию грекоязычного элемента или покорному воспроизведению художественных, политических и культурных традиций Константинополя.

Невзирая на присутствие позднеантичных памятников, многочисленных церквей и монастырей, возведенных римскими (ромейскими) императорами, обширных мелькитских анклавов в городах и провинциях арабского Востока, нам было бы сложно говорить о Сирии XI в. как о византийском пространстве, если бы в последней трети X в., после трех веков арабского господства, Киликия, Кипр и северо-западные области Сирии не вернулись бы в лоно Ромейской державы. Переход этих территорий от арабов к ромеям был связан с чередой крайне успешных и агрессивных наступательных кампаний, проведенных василевсом Никифором II Фокой в 958–969 гг. В 958 г., в правление императора Романа II, Никифор Фока, будучи еще одним из военачальников империи и великим доместиком схол Востока, отвоевал у арабов Крит. В 962–963 гг. Никифор, возглавив императорские армии, разорил принадлежавшие арабам земли Киликии, и даже вторгся в северную Сирию, где захватил и дотла разорил Алеппо, столицу арабского правителя Сирии (государства Хамданидов) — эмира Сейф ад-Даулы [408] . Подробное описание ромейского разорения Алеппо оставляет сиро-яковитский хронист Бар Эбрей: «Сейф ад-Даула, в сопровождении всего лишь нескольких человек, бежал. Тогда доместик Никифор захватил его дворец, лежавший за пределами городских стен; там он взял 390 талантов серебра, 2.400 мулов и бесчисленное множество оружия и доспехов. Никифор сжег дворец и стал лагерем у стен города. Проделав брешь в стенах, румы вошли в город и устроили там великое побоище, остановившись лишь после полного изнеможения. Внутри города они обнаружили 1.200 пленников из числа румов, которым предоставили свободу. Сами же румы захватили более 10.000 юношей и девушек и огромную добычу, которую они едва смогли унести; все остальное было предано огню (…) Тогда же они уничтожили мечети. Всего румы стояли там девять дней, уничтожая все» [409] . Согласно хронике мелькита Яхьи Антиохийского: «Никифор оставался в Алеппо на протяжении восьми дней, в течение которых его войска бродили по городу, сгоняя пленных и собирая добычу (…). Собрав все, что было угодно ему и его войску — бесчисленные суммы денег, оружие и прочую добычу — Никифор вернулся в Константинополь» [410] .

Взойдя на императорский престол (16 августа 963 г.), Никифор II Фока вновь обратился к Востоку. В 966 г., после двухлетней кампании, василевс покорил города Киликии (Мамистру, Адану, Аназарв, Таре), в то время как ромейские войска и флот, под началом Никиты Халкуцы, отвоевали у арабов Кипр (964–965 гг.) [411] . В 968 г. василевс Никифор вновь вошел в Сирию, где начал осаду Антиохии. Для этого он возвел замок Баграс, лежавший на расстоянии нескольких часов пути от города, у перевала Аль-Балан, известного как «Сирийские врата». Этому замку впоследствии суждено было играть важнейшую роль в истории франкской Сирии, и о нем нам предстоит еще не раз упомянуть. Описание этой первой византийской осады Антиохии и возведения замка Баграс оставил византийский историк — Лев Диакон. По словам Льва, «василевс взвалил на плечи камень (в такого рода делах он был прост и скромен), взошел на холм и приказал всему войску последовать его примеру. И через три дня на холме появилось мощное вполне надежное укрепление. Он оставил в этой крепости отряд в пятьсот всадников и тысячу пехотинцев, снабдил их достаточным количеством фуража и приказал совершать ежедневные набеги на Антиохию, предавая мечу и разграблению все на своем пути». Тогда же он покорил окрестные сирийские города и земли, в том числе Латакию и Эмесу (Хомс). Василевс даже совершил глубокий рейд на юг, вглубь Ливана, дойдя до самого Триполи. И, несмотря на то, что Триполи остался непокоренным, ромейская армия Никифора II смогла взять и разграбить ливанский город Арку. Согласно описаниям Льва Диакона, василевс «перешел лежавшие на пути Ливанские горы и приблизился к Триполи. Он увидел, что этот город укреплен и взять его труднее, чем другие (…) Поэтому он прошел мимо и решил осаждать крепость Арку, в которой были собраны неисчислимые богатства. Опоясав ее тремя рядами укреплений, он приступил к сильнейшей осаде и, разрушив башни стенобитными орудиями, целых девять дней опустошал город, вывозя несметные сокровища» [412] .

В 969 г. военачальники Никифора II — Михаил Вурца и Петр Евнух (в отсутствие самого василевса), смогли, наконец, взять и саму Антиохию. Обратимся, опять же, к описаниям Льва Диакона: «… [Антиохия] была обессилена и испытывала крайний недостаток всего необходимого. Тогда, рассказывают, патрикий и стратопедарх Петр, который, хотя и евнух, был, однако, мужем деятельным и весьма храбрым, пришел туда с войском, пройдя через всю Сирию, и отрядил своего таксиарха Михаила, по прозванию Вурца, для обозрения города. [Михаил] с несколькими отборными воинами подошел вплотную к крепости, высмотрел удобное место в стене, вернулся назад в лагерь, соорудил лестницы, соответствующие высоте башен, и погрузил их на вьючных животных. В середине ночи он с отрядом смельчаков снова подкрался к стенам Антиохии; приставив лестницы к стене, они бесшумно взобрались по ним и пронзили мечами спавших глубоким сном стражей-агарян. Овладев таким образом стенами, ромеи спустились с башен и подожгли город со всех четырех сторон. Антиохийцев, пораженных неожиданной [бедой], охватило страшное отчаяние: они вопили и рыдали, не зная, что предпринять. Наконец они решились положиться на свое мужество и отважно сражаться вплотную с противником, пока совсем не рассветет, но стратопедарх Петр предупредил их намерение. Он вступил с войском через ворота, которые ему открыли проникшие туда прежде ромеи. Стратопедарх обратил их (т. е. арабов Антиохии. — С. Б.) в рабство, потушил пожар, отобрал себе лучшую часть добычи, овладел всем городом и поставил охрану на уязвимых участках стены. Таким образом была взята и опустошена ромеями Антиохия» [413] . Сиро-яковитский хронист Бар Эбрей оставляет сходное описание: «После великой резни румы разделили пленных, поставив на одну сторону стариков, старух и детей, которым было сказано "Идите, куда хотите". На другую же сторону отвели взрослых мужчин, женщин и отроков, которых было более 20.000 душ, и отправили их в пределы Ромейской державы. Тогда же румы послали 10.000 всадников к Алеппо, и жители Алеппо обязались выплачивать румам дань» [414] .

Походы василевса Никифора II Фоки представляют собой невероятно масштабную и на удивление успешную попытку вновь превратить земли северной Сирии, Кипра и Киликии в византийское, христианское пространство, перечеркнув три века арабо-мусульманского господства и присутствия на этих территориях. В действиях василевса прослеживается в буквальном смысле слова одержимость идеей «очищения» покоренных и приграничных территорий от мусульман. Так, во время завоевания киликийского Аназарва, арабское население — осознав, что город вот-вот падет — обратилось к Никифору Фоке, с предложением сдать город в обмен на сохранение жизни и права свободного прохода в мусульманские земли. Согласно хронике Бар Эбрея, когда Никифор въехал в Аназарв «и увидел, что город едва не был взят мечом, он раскаялся в своих клятвах. Он приказал, чтобы весь народ собрался в мечети (имеется в виду все мусульманское население Аназарва. — С. Б.); те же, кто не войдут в мечеть, будут сами повинны в пролитии собственной крови. На следующий день пешие воины вошли в город, и каждый, кого они встречали в домах или на улицах — мужчина, женщина или ребенок, — был убит. Он (Никифор. — С. Б.) нашел в городе четыре тысячи тарпане, т. е. кольчуг, а также бесчисленное множество мечей и луков. (…) И тогда же он (т. е. Никифор. — С. Б.) приказал, чтобы те, кто находился в мечети, покинули город и шли, куда им угодно; те же, кто останутся в городе до вечера, будут убиты. Находившиеся в мечети обратились в бегство, давя друг друга; многие мужчины, женщины и дети были тогда задавлены насмерть. Другие же умерли на дороге, а оставшиеся блуждали в глуши, не зная, куда им идти. Никифор же разрушил мечеть и сравнял с землей крепостные стены и большие дома города» [415] . Выше уже подробно было сказано о том, как ромеи «устроили великое побоище» в Алеппо (962 г.), обратили в рабство мусульманское население покроенной Антиохии (969 г.), учиняли опустошения в Арке, окрестностях Триполи, в сирийских и ливанских землях. Персидский географ Истахри оплакивал положение Хомса (Эмесы), разоренного и сожженного армией Никифора II Фоки: «В наши дни румы вторглись в эту страну и разорили ее земли и деревни. Опустошение преобладает повсюду, с тех самых дней, как начались вторжения неверных» [416] . Когда речь заходит об этой византийской агрессии против мусульман, нельзя не напомнить и о том, что в церемониальное придворное славословие императора Никифора II было даже включено величание «бледная смерть сарацин» [417] .