Наблюдая за Артом, Спенсер откинулся на спинку кресла, так что почти лежал в нем.

— Мне хотелось бы поговорить с вами, сэр.

— Пожалуйста.

— Я понимаю, момент не вполне подходящий, и мне неприятно так поступать, но, с другой стороны, и ждать было бы глупо.

Он умолк, надеясь, что Спенсер что-нибудь скажет или задаст вопрос, но тот не проявлял желания помочь Арту и неподвижно сидел в своей удобной позе.

— Так вот, — быстро проговорил Арт, — я прошу прибавки к жалованью, мистер Донован.

Спенсер кивнул.

— Я вас не стану винить, Арт. Совсем нет. Вы чертовски хороший работник и должны получать больше.

— Благодарю вас, сэр.

— Но, как вы сами сказали — и, по-моему, вы выражались слишком мягко, — сейчас не очень подходящее время просить прибавки. Я охотно рассмотрю вашу просьбу сразу же, как только уляжется вся эта... вся эта шумиха вокруг меня. Как ваше мнение?

Арт сделал большой шаг вперед, затем назад и начал извиваться всем своим длинным телом, словно акробат.

— Дело в том, сэр («Как замечательно устроено человеческое тело! — неожиданно подумал Спенсер. — С какой точностью передает оно все повороты и изгибы человеческой мысли!»)... дело в том, сэр, что мне предлагают работу, очень интересную работу со значительно большим окладом.

Спенсер медленно приподнялся и уселся за письменным столом в обычной позе.

— Соглашайтесь, Арт, — сказал он. — Соглашайтесь немедленно. Я не имею права вас задерживать. Я не уверен, что через месяц у меня вообще будет контора.

Арт поднял руки в знак протеста.

— Нет, я серьезно, — продолжал Спенсер. — Мне неприятно терять вас, но если разобраться, то вы, пожалуй, делаете мне одолжение. Вы помогаете мне уже сейчас сократить расходы на жалованье. Через несколько недель, возможно, я не смогу вам платить даже то, что вы получаете сейчас.

— Мне ужасно неприятно говорить вам об этом, сэр, — сказал Арт. — Надеюсь, вы понимаете, как мне хотелось бы по-прежнему работать у вас.

— Да, Арт, мне тоже очень неприятно. Когда вы хотите уйти?

— Решайте сами, сэр. Я могу приступить к своей новой работе в любое время.

— Может, с пятнадцатого августа? — спросил Спенсер. — Сегодня двадцать четвертое июля. — И он посмотрел на Арта.

Арт нахмурился, открыл, но тут же снова закрыл рот и принялся старательно тереть глаза рукой. Спенсер вдруг почувствовал, что его очень раздражает этот человек, что его все раздражает и что особенно раздражает себя он сам.

— Может быть, вас не станут так долго ждать? — подсказал Спенсер.

— Вот-вот! — с заметным облегчением ответил Арт. — Пожалуй, не станут.

— Ну, хорошо, — поднялся Спенсер. — Знаете, что мы сделаем? Сегодня вечером вы закончите все дела, и я выплачу вам двухнедельное жалованье. Согласны?

— Но... но, сэр, я не могу... сэр, я не могу... — Арт заикался, путался в словах и ломал руки.

Спенсер отвернулся. Он не мог больше смотреть на Арта и хотел теперь только одного — поскорее выгнать его из конторы.

— Поверьте, так будет лучше для нас обоих, — сказал он. — Работы у нас, по крайней мере в ближайшие дни, будет не очень много, а сидеть вам просто так, сложа руки, бессмысленно.

Когда Арт удалился, Спенсер подошел к глубокому кожаному креслу у окна и тяжело опустился в него. Он чувствовал себя подавленным.

Смеркалось. Еще минуту назад это не было заметно, но сейчас сумерки, словно покрывало, быстро окутали комнату. Со своего места Спенсер видел кусочек черного неба. «Кажется, скоро разразится гроза, — подумал он, — а ведь только что небо было совсем голубое». Словно в ответ на его мысли, где-то совсем близко послышались раскаты грома. Спенсер попытался дотянуться до выключателя, но не смог и вынужден был встать. В комнате вспыхнул яркий свет, а окно по-прежнему зияло глубоким черным провалом. Небо и здания слились в сплошную темную массу; чем-то величественным, враждебным и далеким от всего земного веяло от нее. Прислушиваясь к ударам грома, он стал наблюдать за белыми и синими молниями. В конторах на той стороне улицы тоже горели огни; в окнах двигались какие-то тени. Затем все было смыто потоками ливня.

Спенсер не слышал телефонного звонка и не заметил, как открылась дверь, но вдруг почувствовал, что он не один в комнате. Он обернулся и увидел Реда, стоявшего у письменного стола.

— Звонит мисс Садерленд, — сообщил он.

— Спасибо, Ред.

Бросив взгляд на окно, Ред вышел, и Спенсер взял трубку. Джин говорила еле слышным, робким голосом:

— Я боюсь, Спенсер. Может быть, не следует говорить по телефону.

— Я позвоню тебе попозже, — согласился Спенсер, вспомнив, что Джин боится грозы.