Но грусть её рассеял громогласный гофмейстер и грохот фанфар:

— Его Величество Фетид Третий, король Эрсавии!

Невысокий худенький Фетид с узкими покатыми плечами и большой головой, стуча каблуками, довольно величественно двинулся по залу, оставляя за спиной змейку советников. Выражение невиданного удовольствия и непомерной важности застыло на его смазливом лице, обращённом к правителю. Сверкающий драгоценностями камзол вызвал интерес у придворных, а ярко блистающие бриллиантовые серьги заставили сдерживать смешки. На золотой цепочке висел символ Эрсавии — золотая лань. Не очень большая тёмная шляпа украшена рубинами да гагатами в золотой оправе. Пряжки на ремнях, на туфлях и застёжки сделаны из чистого золота. Весь он сверкал и переливался богатством, не говоря о его руках, покрытых всевозможными кольцами и перстнями, которых было намного больше, чем полагалось мужчине.

Акме и Лорен, подданные Эрсавии, переглянулись и приглушённо вздохнули. Они тоже знали, как в Карнеоласе относились к их королю. И были согласны.

— Ваше Величество, Фетид, — ровно произнёс Трен, поднялся и направился навстречу иноземному правителю. — Добро пожаловать!

— Ваше Величество, государь Трен! — радостно воскликнул Фетид, и они обнялись по старому обычаю и расцеловались в обе щёки. — Благодарю.

Его величавость сменилась подобострастностью. Советники Фетида низко поклонились королю самого могущественного государства. Они внимательно, с опаской, но и с затаённым одобрением следили за Треном, — мрачноватые, бледные, изысканно и не слишком ярко одетые. На своего короля они смотрели, как опекуны взирают на своего воспитанника, но без тепла и привязанности, а с плохо скрываемым раздражением, скептически, будто каждую минуту ожидая ошибки.

На деле Эрсавией правили королева, оставшаяся в Эдране, и её фаворит, который стоял за спиной короля на пару шагов впереди остальных советников и министров. Их политика и обеспечивала процветание королевства.

Трен что-то негромко проговорил своему гостю, тот долго и напыщенно отвечал, представил своего главного министра, фаворита своей жены. Король Карнеоласа наказал им отдыхать, пригласил на вечерний пир, и эрсавийские гости под поклоны всего зала вежливо и степенно удалились.

Далее был объявлен министр иностранных дел Нодрима Япет Моринфский, и нодримские советники, прибывшие несколькими неделями ранее, оживились. Он не был одет ярко или с излишней помпой, но статность его, некоторая величавость, выражение непоколебимой твёрдости, вежливость и располагающая простота делали ему столько чести, что на платье его не обратили внимания. Следом за ним шёл знаменосец с голубым флагом. Министр иностранных дел поклонился дважды: королю Карнеоласа и своей принцессе Плио, поблагодарил хозяина за роскошный приём, был удостоен величайшей милости — приветственного поцелуя Трена, и удалился под аплодисменты толпы. Государь Карнеоласа был как всегда обходителен, но редко скрывал в разговорах со своими приближёнными, что король Нодрима порой доставлял ему не меньше хлопот, чем упрямая и хитрая королева Акидии. Владыку Карнеоласа утомляли бесконечные территориальные неурядицы шурина с Фетидом.

— Его Величество Эреслав Второй, король Полнхольда и Коцита!

Скупые губы Трена разожгла улыбка искренней радости. Не теряя величественности, он проворно соскочил со своего неудобного трона и шагнул навстречу владыке столь отдалённого государства. По одобрительному шепотку в зале Акме и Лорен осознали, что к Полнхольду здесь относились положительно и даже радушно. Эреслав — примерно одного возраста с Треном, чуть выше него, стройнее и шире в плечах. У него светлые брови, светлые ресницы и светло-зелёные глаза. Длинные соломенного цвета волосы выглядели ухоженными и красиво блестели в свете свечей и солнца, проникающего в зал. Драгоценными камнями был украшен герб, вышитый на груди, изображение огненного коня на цепочке полыхало рубинами, два массивных кольца, которые украшали его руки со дня двух торжеств: возведения на государственный трон и свадьбы с покойной супругой. Его короткий чёрный плащ был оторочен красивым светлым мехом, а высокие красные сапоги выделялись лишь ярким цветом и изяществом формы.

— Её Величество Аккаста, королева Акидии!

Зал охватило почти физически ощутимое напряжение. Акидийцев здесь ожидали с большим интересом и рвением, нежели невесту их будущего короля. Все тотчас затихли, затаили дыхание, вскакивая, чтобы лучше видеть знаменитую королеву из-за спин впереди стоящих. Если Трен и был недоволен или озлоблен, то этого нельзя было прочитать по его лицу. Его брови вежливо приподнялись, хотя на губах зазмеилась бледная тень выжидающей усмешки, будто государь знал, что Аккаста была способна выкинуть что-то совершенно немыслимое.

Королева Акидии гордо и величественно прошествовала к трону хозяина Карнеоласа в сопровождении своих многочисленных советников. Она была высока, стройна и довольно неплоха собой для своих сорока пяти. Её бледное лицо не отличалось красотой: в уголках крупных карих глаз с привлекательным прищуром виднелись морщинки, тонкие губы были четко очерчены и имели довольно жёсткое положение. Роскошные чёрные блестящие волосы были уложены в сложную причёску, укрепленную чёрным бальцо, усыпанным изумрудами и аметистами. Чёрное атласное платье, пышно присборенное у плеч с облегающими рукавами, сплошь усыпано россыпью изумрудов и аметистов от корсажа до полов юбки. Высокий воротник сделан из столь же твёрдого прозрачного материала, как и манжеты. На руках с длинными бледными пальцами виднелось тоже всего два кольца — кольцо помазанницы Божьей и кольцо вдовства. На груди висел кулон с коброй, символом Акидии.

Советники её, столь же черноволосые и темноглазые, элегантно одетые, воровски и недоверчиво озирались, каждую секунду демонстрируя своё высокомерие. За её спиной призрачной тенью маячил министр Шанар, которого людская молва окрестила любовником королевы. Поговаривали, что даже дочь свою она родила от него, но никак не от своего убитого позже супруга.

Наконец Аккаста, величавая и глядящая только перед собой, остановилась напротив Трена, и спокойно заговорила первая, нарушив этим дипломатический протокол:

— Трен, должна признать: Нелей прекрасен. Как сам хозяин и его несравненные сыновья.

В тоне её низкого голоса не было ни тени насмешки или подобострастия, на которые у Трена имелся особо острый нюх. Он лишь приветственно и несколько заинтересованно улыбнулся тому, что Аккаста позволила себе перебить его, нисколько не обиделся и вежливо произнёс:

— Благодарю, Аккаста. И добро пожаловать! Для нас — великая честь принимать тебя здесь.

— Это я благодарю тебя за приглашение. Посетить Карнеолас — честь для меня.