Дворцовый переворот при французском дворе положил конец любым надеждам, которые Карл Орлеанский мог возлагать на свою конференцию. Английское правительство назначило местом проведения конференции Кале и выдало охранные грамоты большому числу французских советников и дворян, которые, как оно надеялось, примут в ней участие. Но ни один из них не приехал. В конце октября 1433 г. сэр Уильям Олдхолл сообщил из Кале, что делегатов еще не видно и полагал, что они могут появиться к Рождеству. Были некоторые разговоры о переносе сроков проведения, но и в новом году проект даже теоретически еще не был реализован. Французы, вероятно, не знали об условиях сделки Карла Орлеанского с англичанами, но они с опаской относились к инициативам отчаявшихся пленников в Англии и решили бойкотировать конференцию [583] .

Попытки англичан выйти из войны с Шотландией не увенчались успехом. Одной из первых задач Бедфорда в Англии был новый подход к отношениям с северным королевством. До сих пор король Яков I придерживался буквы соглашения с английским Советом. Но ему не удалось остановить шотландских солдат удачи, которые добровольно уезжали воевать на стороне Карла VII. В 1430 г. Вестминстерский Совет сообщил, что шотландцы "ежедневно" проходят через Дьепп и другие порты под носом у английских чиновников, направляясь воевать за Карла VII [584] . Пока дела во Франции шли хорошо, англичане спокойно игнорировали скрытую угрозу со стороны Шотландии. Но в новых обстоятельствах Шотландия стала занимать все большее место в их мыслях. Бервик и Роксбург, последние уцелевшие английские гарнизоны в Шотландской низменности, находились в плохом состоянии и вряд ли стоили затрат на их оборону. Охрана границы обходилась дорого и затрудняла набор войск в северных графствах для службы во Франции. Маргарита Стюарт все еще оставалась в Шотландии, но угроза того, что в один прекрасный день Яков I может отправить ее во Францию с другой шотландской армией, висела над англичанами как дамоклов меч.

В августе 1433 г. в Шотландию было направлено посольство под руководством шурина короля Якова I, Эдмунда Бофорта, графа де Мортен, для переговоров о заключении постоянного мира. Бофорт был уполномочен сделать заманчивые предложения: вернуть Бервик и Роксбург и отказаться от притязаний Англии на оммаж от шотландских королей. Договор на этих условиях восстановил бы территориальную целостность Шотландии в том виде, в каком она существовала до рокового вмешательства Эдуарда III в дела страны за столетие до этого. Яков I клюнул на эту приманку. Он созвал Генеральный Совет (фактически Парламент), который собрался в доминиканском монастыре в Перте в октябре 1433 года. Но хотя король был не прочь принять английское предложение, Совет после двух дней ожесточенных дебатов отклонил его. Хронист Уолтер Боуэр присутствовал на заседании в качестве аббата Инчколма. Он был одним из членов комиссии, которой было поручено выяснить мнение участников собрания. По его словам, решающим фактором стал договор с Францией, который исключал возможность заключения сепаратного мира с англичанами. Духовник Якова I, аббат Джон Фого из Мелроуза, пытался убедить собрание в том, что обещание не заключать мир с врагом противоречит Божьему закону и не является обязательным. Но он был проигнорирован и впоследствии обвинен инквизитором Шотландии в ереси. Сам Боуэр считал, что английские предложения были сделаны не из лучших побуждений, а были хитрой уловкой, направленной на отторжение шотландцев от французов. Многие из присутствующих, видимо, разделяли его мнение. Другие указывали на "неизлечимую обиду" шотландцев на Англию. Наследие Эдуарда I и Эдуарда III было не так легко забыть. Шотландцы не настолько доверяли англичанам, чтобы отказаться от своего единственного континентального союзника. На практике это привело к тому, что мир с Шотландией мог быть заключен только в рамках общего урегулирования с Францией. В следующем году англичане обновили свои предложения, добавив к ним предложение о брачном союзе между молодым Генрихом VI и дочерью шотландского короля. Но шотландцы остались непоколебимы [585] .

Незадолго до Рождества 1433 г. Палата Общин наконец подошла к решению военных и финансовых проблем. Парламентарии ознакомились с мрачным докладом Кромвеля о состоянии финансов короля, но не пожелали предоставить более чем одну стандартную субсидию. Эта субсидия не была щедрой и выплачивалась четырьмя частями в течение двух лет, что было необычно долго. Кроме того, Палата Общин начала практику предоставления скидок городам и графствам, которым было трудно собрать сумму, причитающуюся по устаревшей схеме налогообложения, которой было уже почти сто лет. Скидки объявлялись необходимыми для облегчения положения местных общин, "пришедших в запустение, обезлюдевших или разрушенных, чрезмерно обедневших, или чрезмерно обремененных указанным налогом". В результате величина стандартной субсидии уменьшилась примерно на одну десятую часть. Это был переломный момент. Палата Общин дала понять, что не желают увеличивать масштаб обязательств Англии по участию в войне во Франции. Церковь оказалась еще более непримиримой, чем Палата Общин. Ярко выраженное меньшинство делегатов собора Кентерберийской епархии, собравшегося в лондонском соборе Святого Павла, отказалось вообще предоставлять какие-либо субсидии, ссылаясь на бедность, чуму и прошлое финансовое бремя. Две делегации Палаты Лордов, сменявшие друг друга, пытались убедить их в растущей численности и силе французских армий, но безрезультатно. Собор отказался, как и в прошлом, приобщить к парламентской субсидии полную десятину, а вотировал только часть. Более половины совокупной стоимости этих субсидий уже было направлено на погашение недавних займов у Бофорта. В течение следующих двух лет денежные поступления в казну упали до исторически низкого уровня. Герцог Бедфорд не скрывал своего разочарования. Он давил на английское политическое сообщество, рассказывая о гибельном положении ланкастерской Франции и призывая финансировать мощную армию, которая могла бы наконец переломить ход войны. "Тем не менее… средства на это пока не найдены, к моему великому сожалению, Бог знает, найдутся ли" [586] .

Бедфорд оставался в Англии первые шесть месяцев 1434 г., в течение которых шли споры о будущем правительстве как Англии, так и Франции. Палата Общин, которая научилась не доверять авторитарному стилю правления герцога Глостера, хотела, чтобы Бедфорд остался в Англии. Сам же Бедфорд был полон решимости вернуться во Францию, несмотря на то, что Парламент не мог обеспечить его финансированием для победы. Он взял на себя обязательство регулярно возвращаться в Англию по мере необходимости. Однако он настаивал на том, что даже находясь во Франции, он должен сохранять за собой решающий голос при выборе советников в Вестминстере. В последние дни работы Парламента Бедфорд добился от него согласия на новые правила ведения дел, призванные ограничить возможности герцога Глостера по формированию правительства по своему усмотрению. До совершеннолетия короля состав Совета должен был публично оглашаться, а все новые назначения представляться на его утверждение, где бы он ни находился. С ним, Бедфордом, должны были советоваться по поводу всех назначений на государственные должности, епископов и даже менее значимые должности на государственной службе. Эти изменения фактически сделали его регентом в обеих странах [587] .

Герцог Глостер был крайне раздражен новыми постановлениями. В ответ он поставил под сомнение все ведение войны его братом. Он разработал собственный альтернативный план, который не сохранился, но, судя по всему, представлял собой более амбициозный вариант того, который Бедфорд предложил Парламенту и который тот отказался финансировать. План предусматривал еще один военный натиск с целью одержать победу, которая переломила бы весь ход последних событий. Глостер сплотил своих сторонников и утверждал, что его план позволит избежать необходимости введения в Англии новых военных налогов на долгие годы. Предположительно, это должно было быть достигнуто за счет возвращения ранее завоеванных провинций северной Франции и обложения их налогами или грабежами.

Для рассмотрения плана герцога был созван Большой Совет. Его заседание состоялось в Вестминстере в последнюю неделю апреля 1434 г. на фоне больших ожиданий общественности. На присутствовавших на заседании мирских и духовных лордов и толпу опытных солдат и чиновников оказывалось сильное давление, чтобы они одобрили предложения Глостера. Периодические заседания Большого Совета продолжались до самого мая. Глостер изложил свой план в резких выражениях, которые были весьма критичны по отношению к Бедфорду. Бедфорд ответил своим документом, который Глостер, в свою очередь, счел оскорбительным. Большой Совет вновь собрался 12 мая в лондонском особняке епископа Даремского, чтобы изложить свои рекомендации в письменном виде. По их мнению, план Глостера в принципе заслуживает одобрения, но является неосуществимым. Для его реализации потребовалось бы немедленно набрать большую армию, стоимость которой составила бы от 48.000 до 50.000 фунтов стерлингов. Казначей Кромвель сообщил, что не может найти даже половины этой суммы. Комиссары, направленные в графства для привлечения займов, сообщали, что никто не желает давать деньги взаймы. Люди опасались дефолта, учитывая масштабы существующего государственного долга и отсутствие необремененных доходов, которые можно было бы предложить в качестве обеспечения. Драгоценности короля, которые часто сдавались в залог, теперь, к сожалению, были исчерпаны. Таким образом проект герцога Глостера оказался мертворожденным [588] .

В июне 1434 г., в последние дни своего пребывания в Англии, герцог Бедфорд попытался перевести денежные потоки из Англии во Францию на более регулярную и устойчивую основу вместо постоянных импровизаций, характерных для последних трех лет. Администрация Руана подготовила анализ военных расходов в Нормандии, сводки финансов личных владений Бедфорда, бюджеты, списки гарнизонов и, несомненно, другие документы, которые не сохранились. Результатом всех этих усилий стал новый финансовый план. В дальнейшем канцлер Франции Луи де Люксембург должен был получать из английских доходов 5.000 марок (3.333 фунта стерлингов) в каждом полугодии на расходы по содержанию гарнизонов и проведению полевых операций за пределами Нормандии. Для финансирования этих выплат попечители герцогства Ланкастер согласились, что после погашения предоставленных ими займов правительству они передадут свои активы обратно короне. Предполагалось, что это позволит оплатить постоянное войско в 200 латников и 600 лучников. Бедфорд, в свою очередь, согласился, чтобы доходы от его личных владений в Нормандии и Мэне шли на военные расходы, а не использовались для поддержания его статуса и двора во Франции. За счет этого предполагалось оплатить еще 200 латников и 600 лучников. Кроме того, солдаты гарнизона Кале (которые всегда оплачивались из английских доходов) должны были быть предоставлены в его распоряжение для использования в других частях Франции, когда в них возникнет необходимость.