Коротко хохотнув на его заинтересованно-настороженный взгляд, я покачал головой:

— Просто настоящий табак. Кури, спец, не бойся, я легальной-то наркотой не увлекаюсь, а уж запрещенкой и подавно.

Парень еще раз благодарно кивнул и, сев на лавку у стены, прикурил от постоянно валяющейся тут зажигалки, периодически посматривая в мою сторону. А я снова уставился в окно, смотря на творящийся в городе упорядоченный хаос. Светлеющее небо то и дело расчерчивали пролетающие ави, лавирующие между небоскребами по проложенным для них воздушным трассам. Промышленная зона дымила чуть более жирным, чем обычно, черным дымом, и мне даже показалось, что я увидел мелькнувшую на ведущей в ту сторону дороге ярко-зеленую машину городской экологической службы, здание которой находилось не так уж далеко от нашего участка. Полыхнули мигалки патрульных машин, выруливающих от нашего участка и вгрызающихся в поток на дороге...

Свербящее чувство чужого взгляда усилилось и я, сделав последнюю глубокую тяжку, по привычке резко дунул на кончик дотлевшей сигареты и, пронаблюдав краткий миг её смерти, отправил окурок в урну.

— Тоже хочешь спросить про утренние новости? — повернувшись корпусом к сидящему на лавке спецназовцу поинтересовался я, и он, ухмыльнувшись, коротко кивнул.

— Задрали уже все, да? Не, я просто хочу узнать, почему в такое мясо не отправили нас, — он уже снял перчатки с рук и сейчас потер отливающими черным пальцами лоб, машинально поковыряв край пластобинта.

—Не трожь. Попортишь заклейку, придется к нашим докам еще раз идти, а те второй раз за день совсем не ласковые, — дружески одернул его я и он, хмыкнув, пальцы все же убрал. — Времени не было. Все случилось спонтанно, да и... Ты экранированный?

— На тридцать процентов, только основные, жизненно-необходимые внутренние импланты, — тут же ответил мне спецназовец. — Больший процент только у особого спецотряда. Но уж этого бы хватило, чтоб гражданских...

— Нет, парень, не хватило бы, — оборвал его я, чувствуя подкатывающее раздражение. Как мало осталось людей, которые понимают, что до сих пор не все решают импланты. Многое, но не всё. — Ты хорош, но против «эми» твои тридцать процентов не спасут.

Спецназовец поморщился и снова коснулся своей головы.

— Даже та-а-ак, — протянул он. — И как оно, под «эми»?

— Больно, — честно признался я. — Ощущение, что тебе поджаривает мозг. Подозреваю, что чем больше нейро-имплантов, тем хуже.

—Дерьмо, — мрачно подвел итог спецназовец и, сделав глубокую тяжку, посмотрел на сигарету в пальцах. — А можно еще одну? Классная штука, вкус почти как в вирт-фильмах про Старое время. Думал, ты шутишь про настоящий табак.

Я молча выбил еще одну сигарету из пачки и, проходя мимо спеца к двери, отдал её парню. Его слова про гражданских неприятно царапнули душу, хотя умом я понимал, что действительно ничего не смог бы сделать. Да, знай я, что случится после разборок с Ростовенко... А, к черту. Везде мякотки не подложить. Как бы не было противно, в смертях гостей клуба виноват даже не я, а один жадный до резонансных фоточек идиот, с напрочь отмершим инстинктом самосохранения. И хватит об этом.

Тихо курлыкнул коммуникатор в кармане и я, вытащив его, увидел уведомление от домашней умной системы, зафиксировавшей движение в квартире. Проснулись... Перебросив на линк снайперши входной код от двери на тот случай, если мои гости начнут бродить туда-сюда, я убрал комм обратно и отправился в кабинет. Предстояло сочинить максимально сухой отчет, а для этого — ознакомиться с присланными Джеймсом документами по делу. Отчетами от криминалистов, показаниями свидетелей... Больше цифр, меньше букв. Работа, любимая, мать её, работа.

А еще ехать на склад. Кстати, раз уж у меня прибавилось жильцов, надо бы коротко сообщить им о распорядке дня, мало-ли, какие у них планы.

Чуть помешкав, я покрутил в пальцах коммуникатор, и, выкинув в урну неподалеку опустевший стакан, все же набрал номер Раттаны, выбрав ее как меньшее из двух зол. Жизнерадостный голос кочевницы, которая очень старалась звучать серьезно и по-взрослому, ввинтился в мой мозг подобно раскаленной игле. Как в кочевнице, жизнь которой состоит, в первую очередь, из вопроса «а будешь ли ты завтра жить?» умещается столько оптимизма?

— Доброго утра, ... Ты меня слушаешь? — Я чуть поморщился от её голоса и сделал звук тише. —Вы уже все проснулись? Хорошо. В морозильной камере еще есть небольшой запас полуфабрикатов, берите, что хотите. Код-ключ от двери я выслал Ларе, спроси у нее, запиши и никому не передавай. Я скоро уеду по делам и...

— Куда? — её вопрос сбил меня с мысли и я, ответил на него скорее машинально.

— На склад. — И тут же отдернул коммуникатор от уха, невольно ловя заинтесованные взгляды коллег, шедших мимо и услышавших эту звуковую атаку.

Первым порывом было отказать и сбросить звонок, но... Я же хотел приспособить девчонку к делу? Личный водитель-кочевник, это весьма неплохое приобретение, кроме того, вдруг она вспомнит что-то полезное по ходу поездки.

— Хорошо. К часу подъешь на парковку участка. Не опаздывай. — Заканчиваю я, стараясь не обращать внимания на то, что она вставляет агрессивно-радостные восклицания буквально после каждого моего слова и, наконец, завершаю звонок, одновременно с этим заходя во все так же пустующий кабинет.