– Да.

Дженни молча села, уставившись на Джаз, а та продолжила:

– Ваш сын родился сорок лет назад?

– В этом году ему исполнилось бы сорок, – подтвердила Дженни.

– В каком месяце?

– В апреле. Четвертого апреля.

– Четвертого? – Джаз нахмурилась: – Вы уверены?

– Простите, инспектор, но уж такую дату я бы не забыла, правда?

– Нет, разумеется. Дженни, большое вам спасибо за помощь. – Джаз поднялась с дивана.

Дженни тоже встала и схватила ее за руку:

– Инспектор, не оставляйте меня вот так! Вам известно, кто мой сын, да? Пожалуйста, скажите. Пожалуйста!

Лицо бедной женщины выражало полное отчаяние.

– Дженни, я не имею права делиться непроверенными сведениями, – Джаз старалась говорить как можно мягче. – Дайте мне установить факты, и обещаю, вы узнаете первой. Возможно, речь о простом совпадении.

– Значит, Хью увидел человека подходящего возраста, и этот человек носил кольцо, которое я отдала своему ребенку?

– Таких колец, возможно, много…

– Нет! Кольца давали только прямым потомкам Конотов. Помнится, Хью говорил, что других просто не существует.

– Значит, кто-то мог сделать копию, – предположила Джаз.

– Но зачем? Для других людей оно ничего не значит, – Дженни покачала головой. – Нет, если бы Хью увидел это кольцо, он бы знал, настоящее оно или нет. О господи! – Дженни опустилась в кресло. – Я знаю, кто это, знаю, кто мой сын. Так вот почему Хью оставил ему все свои деньги, да? Потому что он был сыном Корина. И моим. Пожалуйста, скажите, Себастьян Фредерикс – мой ребенок? Да?

У нее начиналась истерика. Джаз взяла дрожащие руки Дженни в свои.

– Я пока не знаю. Правда. Себастьян действительно носит перстень-печатку – такой же, какой вчера вечером я видела у Эмили Конот. И он сказал, что его мать умерла всего несколько месяцев назад, то есть она вполне могла оставить кольцо по завещанию. Это объяснило бы, почему он начал носить его только недавно. И – да, странно, что Хью изменил завещание в пользу Себастьяна, но мы не должны строить предположений, пока не получим неопровержимое доказательство.

– Как я могу их не строить?! – Дженни вырвала руки из ладоней Джаз. – Я знала Себастьяна с тринадцати лет, и у меня никогда даже мысли не было, что он мой… – Она прикусила губу, не в силах произнести слово. – Если уж кто-то должен был догадаться, так это я, правда?

– С чего бы, Дженни? Пожалуйста, постарайтесь успокоиться. К счастью, я могу получить доказательство: леди Конот сохранила прядку волос Корина в детском альбоме. Если его волосы соответствуют волосам Себастьяна, мы будем точно знать, что это ваш ребенок.

– Я тоже, – пробормотала Дженни.

– Что тоже?

Дженни встала и подошла к серванту. Порылась в глубине выдвижного ящика, вытащила потрепанный коричневый конверт и подала Джаз.

– Вот. Взгляните.

Джаз достала содержимое конверта. Там лежал локон светло-золотистых волос и черно-белая фотография. При виде нечетких контуров младенца на глаза набежали слезы.

– Хью одолжил мне свой «Бокс-брауни»… вы и не помните, наверное, были у «Кодака» такие дешевые камеры… чтобы я могла сфотографировать своего ребенка, – объяснила Дженни. – Мне пришлось торопиться, поэтому качество ужасное. Помню, я обрыдалась, когда Хью отдал мне проявленный снимок, потому что малыша почти не видно.

– А это волосы младенца?

– Да. Я украдкой отстригла прядку.

– Дженни, пожалуйста, позвольте забрать их на время. Чем больше материала получат генетики для сравнения, тем больше у нас будет шансов получить неопровержимые доказательства.

– Да, конечно, возьмите.

– Спасибо. – Джаз сунула локон в целлофановый пакетик и положила в карман. – Мне пора. Огромное спасибо за помощь.

Джаз вышла из гостиной в прихожую. Дженни последовала за ней.

– Знаете, самое грустное, что я все эти годы хотела знать, что произошло с моим мальчиком, где он, кем стал, попытается ли меня найти. А теперь, может статься, мой сын – человек, который вырос у меня под носом, который мне не слишком нравился мальчиком и которого я недолюбливала, когда он вырос, – вздохнула Дженни. – Насмешка судьбы, да?

– Давайте просто подождем и посмотрим, что лабора…

– О господи! Господи боже! – Рука Дженни внезапно взлетела к губам.

– Что такое, Дженни? – испугалась Джаз.

– До меня вдруг дошло, почему вас интересует родство Себастьяна и Корина. Это из-за Чарли, да? Вы думаете, если Себастьян узнал, что он сын Корина, то захотел избавиться от Чарли и заявить права…

В дверь позвонили.

– О господи, сегодня здесь прямо-таки площадь Пикадилли! – воскликнула Дженни, открывая дверь. – Привет, Мэдди.