— Нет времени. Мне пора заступать на дежурство.

С этими словами Святослав решительно нырнул в темноту, и она с жадностью поглотила величественную фигуру молодого воина севера.

Два дня ехали на север.

Извилистая тропа тянулась по каменистому берегу шумной реки, потом забрала восточнее, скатилась со склона и завела под шепчущие кроны березовых рощ. Дождь сменялся снегом, снег — дождем; с запада дул пронизывающий ветер, долины и луга, стыли в серебристом оцепенении.

Большей частью проселочная дорога представляла застывший каменный лед, но иногда попадались участки хлюпающей грязи, и воинам приходилось спешиваться и проталкивать повозку через подтаявшее снежное месиво.

Следующим днем тропа повлекла на север, обогнув развалины древнего города брошенного аргчанами много лет назад, и слетела на дно скалистой лощины, поросшей диким подорожником. К обеду вывела на равнину с диким овсом, а к вечеру привела к давно заброшенному поселению.

Лагерь поставили неподалеку от развалин храма, поросшего луговым вьюном и листьями порея, рассудив, что более безопасного места, чем старое святилище не найти. Перед полуночью из леса послышался шепот и неясное эхо: женские голоса, отзвуки мужского баритона, то легкие и мягкие, как беседы старых друзей, то жесткие и воинственные, будто споры непримиримых врагов.

Северяне, успев по пути наслушаться от местных ужасов о бежавшим из Темного Мира упыре, что бродит по соседним губерниям и нападает на путников в белую луну, чтобы пить кровь, в нынешнее полнолуние были особо бдительны и осторожны.

— Кто это? — Первым перепугался Милонег.

Воины напряженно осмотрели лагерь и окрестности, но за границей жаркого пламени не увидели ничего, кроме непроглядной темноты.

Не беспокоилась только София. Устраиваясь на лежанке и грея руки у огня, она успокоила:

— Не бойтесь. Голоса теней не опасны.

— Теней? — Озираясь по сторонам, прошептал мальчик.

— Да. Они есть — воспоминания тех, кто когда-то прошел этими дорогами. Говорят, услышать их — получить весточку от давно почивших родных, — София улыбнулась. — Иногда границы между миром людей и Гранью истончаются, и в такие минуты мы можем слышать и видеть то, что уже когда-то очень давно происходило в этих краях. Я много раз об этом читала в старой книге, которую нашла в твоем возрасте.

Волки переглянулись и хмыкнули. Княжна удивляла их все больше.

Мрачный Добрыня шепнул Святославу:

— Всякой тарабарщины не боится, зато от нас шарахается, как от прокаженных. То ли мир сошел с ума, то ли — я? Не пойму.

— Вы, Наставник, вы, — со смешком вмешался Рогнед.

Воевода что-то буркнул, и Святослав улыбнулся, тем не менее, оставаясь собранным и настороженным. Легенды — легендами, слухи — слухами, а о предосторожности северяне не забывают ни при свете солнца, ни при сиянии луны.

… В следующие дни им ни разу не попалось обжитых городов или деревень, лишь несколько брошенных и разграбленных поселков с покосившимися домиками и обветшалыми оградами. Лейдцы не удивлялись — чем ближе граница, тем меньше желающих жить на линии вечного огня.

Однажды, правда, повстречался странствующий слепой музыкант-аргчанин в компании дребезжащей телеги с гуслями и лирой, запряженной полудохлым ослом, о выпирающие ребра которого можно было порезаться. Погоняя несчастное животное веткой березы, он шагала по пыльной, подмороженной дороге и тихо пел.

Услышав приближение вереницы всадников и шелест вьющиеся по ветру знамен, музыкант остановился.

Святослав подал знак, сбавить темп, а сам подъехал к слепому старику в сером ветхом плаще и смешной конусообразной соломенной шляпой, какую по обыкновению носят крестьяне и фермеры.

— Мое почтение, господин.

— И тебе не хворать, юный воин, — прошамкал старик.

— Вы идете по этой дороге один?

— Не один. Нас трое, — кивнул в сторону полуживой скотины, а потом в небо.

— Нужна ли вам помощь или провиант?

Музыкант пожевала сухими губами:

— От нового плаща не откажусь. Мой совсем прохудился. Весь в дырах.

Святослав спешился и свистнул:

— Клим, Рогнед, новый плащ и запасного коня.

София, выглянув из окна, наблюдая, как к музыканту подводят коня и передают тугой сверток.

— О, Светлая Заря, — рядом ахнула Лиза, — они еще и щедры. Клянусь, я сражена.

Старик потрогал переданный добротный плащ и улыбнулся, обнажив беззубые десны.