— Я потрясена, господин.

— Не обольщайтесь, — хищно улыбнулся Святослав, хватая поводья, — мы вытащили ребенка из петли с одной единственной целью.

Служанка с недоумением прищурилась, и получила хлесткий ответ:

— Чтобы закусить им на завтрак.

— Признайтесь, госпожа, вы удивлены, как и я, — щебетала Лиза без умолку.

— С чего ты взяла?

София перевела взгляд на ребенка, уснувшего у окна. Забрав мальчика из города, лейдцы предложили ему на выбор ехать с одним из них в седле или вместе с девушками в повозке. Малец выбрал второе, забрался в тепло и провалился в крепкий сон.

— Это так не похоже на все то, что мы о них слышали, — служанка закатила глазки. — Они другие, не находите?

— Какие?

— Смелые и храбрые. А какие красавцы! Все, как на подбор высокие, стройные, сильные. Если бы не Игнат, я бы с ними… — она призадумалась, — не со всеми, конечно. Понятно, господин Посланник на меня даже не взглянет, хотя он самый симпатичный из всех, но и остальные милы. Этот, темноволосый… Рогнед. Хорош! А близнецы. Я бы им отдалась.

— Сразу обоим?

— А почему нет? Так пикантно.

Княжна хмыкнула, но промолчала.

— Ой, простите. Забыла, что вы еще никогда не любили. Ничего, — Лиза махнула рукой, — всё еще впереди.

София склонила голову, подавляя всхлип: в висках заломило. Сердце ныло от отчаяния. Какая любовь? Она — гарантия мира, такие долго не живут.

… Весь день повозка катилась на север.

Небо плевалось противным дождем или начинало сыпать снежной крупой. Воющий ветер пробирал до костей и за два часа иссушил все дороги и проселочные тропы. Колеса больше не вязли в весенней жиже, копыта не разъезжались в грязи, а брызги не летели по сторонам.

В сумерках тропа вбежала под навесы тенистых деревьев, а потом вывела к небольшой, но шумной реке. Сверившись с картой, Святослав назвал ее «Лисья Нора» и приказал разбить лагерь в ложбине корней. Так, чтобы тылы прикрывали валунов цвета расплавленной стали, а фланги берегли заросли колючего кустарника.

К ночи весь отряд сгрудился у большого костра. София сидела между Словеном и Тисом и на какое-то время ее собственная боль отошла на второй план, а сердце загорелось желанием помочь обездоленному ребенку. Милонег оказался сиротой. Всю свою жизнь он прожил у приютившего его двоюродного дядьки. Летом мальчик обрабатывал и возделывал поля, а зимой заботился о поголовье домашнего скота. Год назад старик неудачно упал с лошади и сломал ногу. Рана загноилась, но на дорогие травы, а тем более помощь целителей, лишних денег не нашлось. Некоторое время дядька еще жил, а потом умер. После этого Милонега сослали в приют.

По его словам, он выдержал там два месяца, а потом сбежал. Чтобы выжить пришлось податься в воры, да только вором он оказался неважным и неумелым. Из тридцати краж — успехом увенчалось только пять, на тридцать первую его арестовали служивые градоначальника.

— Забудь о плохом, парень, — Добрыня хлопнул его по плечу. — Ты в надежных руках.

После ужина девушки и мальчик вернулись в повозку, а Святослав и его люди остались у костра. Спать в эту ночь Посланник и его верные воины не собирались.

Ближе к утру стало понятно — почему.

Они пришли с подветренной стороны; кони не сразу почуяли опасность, а караульные подняли шум с секундным запозданием. Пронзительный свист и страшный лязг металла выдернул Софию из чуткой полудремы. Девушка прильнула к окну, с ужасом замечая, как снежную поляну окружает ватага вооруженных силуэтов.

Слева раздался крик Посланника:

— Вы! Обходите их с тыла! Вы! Охраняйте повозку княжны!

Справа летели приказы старого Добрыни:

— Рогнед на правый фланг, Юрий — на левый!

Совсем рядом бесстрашно обменивались фразами близнецы.

Вокруг метались скачущие тени, пела обнаженная сталь. Даже по самым скромным подсчетам напавших было втрое больше, чем северян. Предрассветную поляну накрыло хрипами, оглушительным звоном, конским ржанием. Но не это добило Софию, а визг перепуганной служанки под боком.

— Нас убьют! Я не хочу умирать! Я замуж хочу!

Отпрянув от окна, девушка крикнула:

— Молчи! Ты привлечешь их внимание!

Не успела она закончить, дверца резко распахнулась и из сумрака вынырнула грузная тень чужака. Взъерошенные волосы трепал снежный ветер, на затемненном лице расплывалась щербатая улыбка, белки глаз бликовали. Он казался хищным одичалым троллем, выскочившим из удушливых глубин подземелья.

— О! Бабы!

Начал, но не договорил.

София проворно толкнула разбойника в грудь сапогом и выскочила на снег. Уши заложило от стона стали.

— Вернись! — Закричал Милонег.

— Запритесь изнутри, — успела крикнуть, прежде чем была оттеснена от повозки. К счастью, на помощь пришли близнецы.