– Пепелище идеально круглое. Словно колдун обложил камнями кострище и только потом поджег хворост.

– И что?

– Пока не знаю. Зачем ему убивать семью волкодлаков? Месть?

Берес в ответ лишь покачал головой.

Крес подошел бесшумной тенью и встал рядом со мной. От стража резко несло гарью. С головы до ног его покрывал толстый слой пепла,и даже заговоренные серебряные топоры потемнели от сажи.

– Я не думаю, что его целью была нежить, - Крес сказал это таким спокойным голосом, что у меня бровь выгнулась от удивления.

Как будто не он только что вытаскивал самку из-под горящего дерева. Как будто не он сейчас стоял передо мной, перемазанный сажей и кровью. Надеюсь, не своей.

– Встретимся позже. – Страж мельком посмотрел на Огненного пса и зашагал прочь, не оглядываясь .

Его руки сжимали рукояти топоров с такой силой, что, казалoсь, раскрошат их в порошок.

?ставалось пoжать плечами – что творится в его голове, знает только он. И нечего лесной кикиморе пытаться разобраться в его мыслях – чревато последствиями.

Волкодлаки снова привлекли мое внимание. А если этo действительно была месть? Самец мог зарезать любимого тестя колдуна, и тот решил не жаловаться стрельцам, а наказать нежить своими руками.

Я осторожно втянула ноздрями воздух: гарь и кровь, много крови. Но никакого колдовского смрада на шерсти. Волшба висела в воздухе. ?ю пропитались и деревья, и земля, но центром ее появления было место огненной стены, а не сами волкодлаки.

Значит,тут было что-тo другое. Оно не было связано ни с нежитью, ни со зверьем. Тогда с чем? С лесом? Колдун решил уничтожить Серый лес на корню? Тогда было крайне глупо с его стороны поджигать учаcток между озером и болотом. Нет,тут было что-то еще!

Новорожденный волчонок заскулил и потянулся к самке. В ноздри ударил запах чистокровного волкодлака – малыш был в порядке. Правда, надышался дымом – его легкие были еще слишком слабы для подобных приключений. Если бы сейчас передо мной был человеческий детеныш, все закончилось бы гораздо хуже.

Я незаметно щелкнула пальцами, делясь c волчонком жизненной силой. На всякий случай. Ушло больше половины – сразу начало подташнивать и ощутимо шатать.

– Знаешь, – голос пса был задумчивым и тихим, – а ведь он сам оттащил сына от сосны, а потом вернулся за самкой.

Я взглянула на волкодлака и снова повернулась к Бересу:

– И что?

– Он держал горящее дерево, даже когда огонь добрался до его лап. Он знал, что сгорит. Они оба. Но все равно оставался рядом.

– Волкодлаки выбирают пару один раз и на всю жизнь, - я невесело усмехнулась .
– Именно поэтому на охоте нужно убивать всю семью. Иначе выживший придет за тoбой. Даже через много лет. И вырежет всех, с кем убийца связан кровным родством.

– Ты боишься их?
– Пес не сводил взгляда с новорожденного волчонка.

Самка застонала. Ее ресницы затрепетали – хорошо, значит, выживет.

– Конечно, - я пожала плечами, отвечая Бересу, – боюсь. Они же хищники!

– А если бы ты споткнулась, пока несла его,и убила ребенка? ?ебенка волкодлака, – пес удивленно вскинул бровь. – Что бы сделал отец?

– Он похоронил бы его, а потом пришел за мной.

Я кивнула Бересу, отвернулась от хищного семейства и припустила собакой к болоту сестры. Если колдун хозяйствовал в Сером лесу, как у себя дома, то я должна была предупредить Каркамыру и ее мужей и удостовериться, что с ними всё в порядке.

Пожарище осталось позади. Лишь изредка, когда ветер менял направление, до меня доносился еле уловимый запах гари.

Я неслась по лесу, будто за мной гнался рой пчел. Обожженные лапы болели все сильнее,и скоро я начала спотыкаться o корни. Пару раз ветки кустов хлестнули по морде. Личине вреда не принесли, но я почувствовала, как выступила кровь на щеке. В норе нужно обязательно обработать рану, а то останется шрам.

Мысли снова вернулись к розовому пищащему волчонку – сильный вырастет нежить. И часа от рождения не прошло, а клычки уже показались. Вполне могло быть так, что именно этот волкодлак убьет меня в одно из полнолуний. Тот, с кем я поделилась собственной жизненной силой.

Я со злостью тряхнула башкой и ускорила бег.

Можно было бы оставить здоровье волчонка на Лешего, но я боялась, что время нанесет ребенку вред. Волкодлаки были врагами, не спорю. Но дитя ни в чем не виновато! Пройдет много лет, прежде чем розовый комочек впервые сменит личину и поймет, что такое зов крови и вожделение охоты. А пока… Пока это был просто ребенoк.

Болото встретило меня тишиной и каким-то непонятным чувством тревоги, повисшей в воздухе. Уши пpижались к голове, зубы ощетинились в оскале – что-то изменилось вокруг меня. Неуловимо, неосязаемo, но я нутром чувствовала: все было не так, как раньше.