Я подняла взгляд к небу – ни единого облачка. Мошкара носилась в воздухе, словно пух от подушки. Птицы усиленно таскали веточки и строили гнезда. У всех жизнь кипит, только я в норе живу. Одна радость – сестер навещаю. Да ещё и полнолуние скоро – надо дверь укрепить. Волкодлаки станут а?тивнее, да и другая опасная нежить из нор выберется.

Я тоже была нежитью. Формально. Люди вполне спокойно относятся к домовым, даже подкармливают, а вот нас боятся. Ну да, характер у кикимор тот еще: проказничать мы можем отменно. Но и домовой не цветочек: если его рассердить или проявить неуважение – разойдется почище нас. Но его люди почему-то прощают, просят не гневаться, а нас сразу изгоняют. Обидно.

Полнолуние никак не выходило из головы. Я растянулась на траве, прикидывая, где взять досок и кровельной жести. Дверь укреплю, а вот как быть с окном? Ну не заколачивать же его. Да и печную трубу надо бы закрыть заслонкой.

На самoм деле на меня ни разу никто не нападал намеренно. Пару раз сама перебежала дорогу волкам, а один раз – медведю. Они меня гнали до самой Серебрянки за то, что добычу спугнула. В нору ко мне никогда не лезли. Но безотчетный страх перед всеми клыкасто-зубастыми заставлял укреплять жилище. А может напроситься в гости к Кресу? Уж там-то я точно пересижу полнолуние в безопасности. Вдоволь песен волчьих наслушаюсь, а не как обычно – под кроватью с кочергой в руках и трясясь от страха.

Я села, разглядывая деревья, за которыми скрылся страж. Полнолуние! Ну конечно!

– Крес! – Мой крик разорвал безмятежную тишину и переполошил птиц.

Недовольные голоса пернатых гулко пронеслись среди листвы и затихли.

– Крес! – На этот раз получилось громче – я сменила личину на девичью, прибавляя к крику истерический женский визг.

Страж влетел на поляну, угрожающе размахивая топорами. Позади него мчался богатырь в зеленой одежде. Незнакомец остановился и вытянул руки, будто хотел обнять стража со спины. ?ба смотрели на меня ошалевшими глазами.

Видимо, это и был Леший. Надо же – совсем молодой. И тысячи лет нет. А высокий какой! На полголовы выше стража. Широкие штаны, рубаха, подпоясанная кушаком, сапоги – и все это яркого изумрудного цвета. Будто хозяин леса шил одежду сам, в качестве ткани используя листву деревьев. Но самыми удивитель?ыми были волосы: хоть они и спускались к плечам и были заплетены на висках в косички так же, как у Креса, но до снежного оттенка стража им было ой как далеко! Мне сначала даже почудилось, что у Лешего с головы свисает речная тина, настолько его волосы были похожи на водяную траву. Я присмотрелась внимательнее: ну точно – стебли молочая. Без цветков,только тонкие листики, причудливо переходящие в две височные косы.

– Что ты верещишь?
– Холодный голос Креса не сулил ничего хорошего.

Страж сдвинул брови. На лбу бешено билась вена.

Я решила не обращать внимания на его ярость. Тем не менее, озвучить свою догадку должна была, что и сделала под кровожадными взорами двух пар глаз:

– Полнолуние! Вот почему он торопится.

Цепкий взгляд Креса пробежал по лесу,и топоры юркнули обратно за ремень. Оба мужчины расслабились, хотя в их глазах ещё сквозилo желание убивать. Меня.

– Может быть, – неуверенно и одновременно задумчиво пробормотал страж, поглядывая на Лешего.
– Мы это еще в прошлый раз выяснили.

Он как будто советовался с ним. Не со мной!

Меня захлестнули обида и горечь разочарования. Что это значит? Почему страж Серого леса вызывал во мне такие странные для кикиморы чувства? Я застонала от собственных мыслей: ужас, кошмар и снова ужас! Так не должно быть, это неправильно! Вероятно, всему виной недосып. Когда я спала в последний раз? Трое суток назад, четверо? Неудивительно, что я стала раздражительной и мнительной.

Я видела, как зеленый богатырь в ответ пожал широкими плечами и удивленно посмотрел на меня. В глазах мелькнуло подозрение пoполам с пониманием.

Ярость взорвалась во мне, лицo заполыхало от стыда:

– Нет, не может быть, а точно! Ты не понимаешь! Ему что-то нужно от леса. И возьмет он это в полнолуние. А сейчас просто разминается, отрабатывает заклятия, учится.

Я почти кричала, доказывая свою правоту. Не думать о страже, не думать о Лешем – только колдун! Вот кто виноват в моих страданиях! Это он уничтожает лес, он губит зверей и нежить,из-за него я начинаю чувствовать то, что недоступно кикиморе. Как только Синеглазка поймает колдуна, я высплюсь. А значит, исчезнут странные, чужие для меня эмоции.

– Не много ли с-смертей от рук прос-стого ученика?
– медленно спросил Леший.

Он разговаривал так, будто подбирал или вспоминал слова. Словно ему было трудно говорить,или он плохо знал язык Яви.

– Это не разминка, - уверенным голосом произнес Крес.
– Это поиск.

– Что он ищет в лесу? – Я осмотрелась.
– Может,твою нору?

– ? вот это интерес-сно, - протянул Леший.

Он прошел вперед, оглядел дыру в стене и повер?улся к нам:

– Здесь ес-сть погреба или подземные коридоры? Колдун может ис-скать то, что с-скрыто от твоих глаз.