Потом гаденько ухмылялась, представляя, что в один прекрасный день муженек сляжет от приступов зубной боли, пораженный кариесом.

Потому что просто нельзя сжирать столько сладостей без последствий.

Когда Лютов был увлечен едой и лишь изредка бросал на меня красноречивый взгляд с претензией, я наблюдала. Как ученый, внимательно изучающий повадки лабораторной крысы, чтобы потом зафиксировать произошедшие с ней изменения после эксперимента.

Рассуждать в таком ключе оказалось неожиданно легче, чем воспринимать всю реальность. Теперь я была не жертвой, а экспериментатором.

Тем, кто однажды добьет своего подопытного.

— Что, — оторвался от своей тарелки Лютов, — представляешь, как я давлюсь едой и умираю из-за нехватки кислорода?

Его лицо пересекла кривая ухмылка, но я и бровью не повела. Даже не ответила, не находя в себе сил, чтобы выдавить хоть какой-то набор звуков.

Хватит уже. Я слишком устала, этот ублюдок исчерпал все мои эмоциональные запасы.

Сволочь, еще посмел что-то сказать о заботе, когда сам совершенно не думает о моих чувствах. И ладно, что уж там мои чувства. Абсолютно не желает понимать, что от моего настроения зависит и течение беременности, здоровье его ребенка.

Внешне я оставалась спокойной, собранной. А вот мысленно уже успела раз десять воткнуть ему вилку в глаз.

— Нет, — все-таки удосужилась ответить. — Думаю о том, что кое в чем ты был прав.

Мои слова очень удивили Лютова. Он откинулся на спинку стула, пронзая меня подозревающим взглядом и уточнил:

— Неужели? Ты наконец-то решила мыслить логически?

— Не прельщайся. В этом нет твоей заслуги.

Хмыкнув, Свят потянулся к бокалу с виски, стоящему по левую сторону от него.

— Так и в чем я был прав? Нет, я-то прав во всем. Но мне интересно, что же оценила ты?

Я лишь широко улыбнулась, молясь, чтобы муж не заметил наигранности.

— Пироги Майи. Это действительно прекрасно.

Я почти не солгала, но и не была искренней.

В нынешнем состоянии почувствовать вкус чего-то казалось нереальным. Все рецепторы заволокло горечью обиды. Из-за него.

Свят улыбнулся, широко и открыто, взгляд его потеплел.

— Да, — задумчиво протянул. — В детстве я пробирался на кухню, чтобы украсть выпечку Майи. А после весь день проводил в лесу, грелся на солнце и лопал пироги.

Я поджала губы, сдержав ухмылку.

Вот он откуда такой дикий. Все детство в лесу, ясно.

— Время идет, — ядовито прошипела, — а привычки не меняются. Верно, Лютов?

Выражение его лица тут же изменилось, пелена ностальгия спала, сменившись на мрачное напряжение.

— Это ты о чем, Лис?

Пожав плечами, я выпалила:

— Как в детстве крал чужое, так и сейчас. Захотел пирог — украл. Пожелал чужую невесту — украл.

Я не была готова к очередному скандалу, не имела сил сопротивляться. Но и сдержать эти едкие слова не смогла. Мне хотелось поселить в его душу сомнение в правильности совершенных поступков, вызвать хоть проблеск чего-то похожего на совесть.

Но Лютов вообще не имел ничего общего с совестью.

Вопреки ожиданиям, он не загорелся злостью, никак не обиделся на мои слова.

Лишь колко взглянул на меня, пряча в уголках губ самодовольную усмешку.

— Знаешь, что самое забавное, Лис? Пироги были приготовлены для меня, я просто брал их раньше обеда. Потому что хотел. Ты же… Ты рождена, чтобы греть мою постель. Но тебя, правда, я забрал в последний момент. Это не кража. Я просто взял свое.

Оторопев от такой наглости, я несколько секунд удивленно взирала на своего мужа.

Как можно быть настолько непробиваемым? Как вообще можно верить, что другой человек появился на этот свет с миссией быть кем-то для тебя? Он вообще хоть что-то слышал о праве выбора, личных границах?!

Свят просто моральный урод, клянусь!

Отбросив с жалобным звоном вилку, я резко поднялась со стула.

— Спасибо за ужин, — надменно отчеканила. — Я, пожалуй, отправлюсь в свою спальню. Хочу отдохнуть.

Не дожидаясь ответа, я спешно покинула кухню, не оглядываясь.

Взбегая по лестнице, очень старалась делать глубокий вдох и выдох, чтобы совладать с бушующей яростью.

Руки чесались от желания зарядить в самодовольную морду придурка, но необходимо держать себя в узде.

Сволочь! Боги, как же я его ненавижу. От этой черной ненависти хотелось биться в истерике, бить его, кусать и пинать.

Монстр считает, что я создана лишь в качестве постельной грелки. Прекрасное отношение к молодой жене!

И как мне вообще налаживать отношения с подобным мужланом? О чем здесь может идти речь?

Он ведь даже как личность меня не воспринимает. Инкубатор и кукла для секса. Все, его больше ничего и не интересует.