Шрифт:
Поцелуй был долгим. Тягучим и глубоким. До невозможного сладким.
А после него – взгляд глаза в глаза, пробирающий до дрожи.
И так хотелось в этот момент просто сжать сильные плечи и попросить никогда от меня не уходить, даже если сама буду прогонять его, если буду кричать о ненависти, если буду …
Наверное, если просто буду такой, какая я есть.
Сломанной. Холодной и чуждой тому, чему так свободно и бездумно открывала прежде свое сердце.
Но не смогла.
– Знаешь, малышка-ведьма, - неожиданно сказал Гроз, и его лицо вдруг стало задумчивым и как будто бы грустным - в этот вечер больше всех я боюсь потерять тебя.
После этих слов – даже дышать стало больно.
Но я лишь сухо кивнула в ответ, точно как солдат, готовый к сражению.
Следом, не зная, куда себя деть, тут же отвернулась, чтобы сделать глоток уже остывшего чая.
Сейчас казалось необходимым чем-то себя занять.
Спрятаться…
Но когда сильная рука легла на мою талию, неожиданно и сама потянулась к ней и крепко сжала её ладонью до побелевших костяшек пальцев.
Я вдруг отчетливо осознала – я тоже, до безумия сильно боюсь его потерять.
Так же, как и маму.
Но сказать об этом вслух так и не смогла.
Глава 26
Было слишком холодно для середины лета.
Кто-то из ведьм говорил, что все это – из-за защитных нитей. Они ослабли на столько, что теперь из мира вечной Ночи уже просачивалась злая мерзлота.
Казалось, что все это - правда.
Холод и впрямь был неправильным.
Он не просто касался кожи. Он пробирался под неё, заставляя все внутренности дребезжать от сырого, липкого мороза.
Желая унять эту дрожь, обхватила себя ладонями и сильно потерла руки сквозь ткань свитера.
Эта ночь была особенно холодной и особенно темной…
Сегодня – ночь полнолуния…
Обращенные оборотни уже стояли на лесной поляне.
Все, как один, готовые к битве.
Взгляды серебряных глаз горели решимостью. В напряженных фигурах – ожидание скорого боя.
Именно они должны были защищать нас от атаки врагов, пока тринадцать ведьм будут плести новое заклинание.
А мама, как и я, должна была помогать оборотням в защите.
Оглядываясь по сторонам, я в очередной раз выискивала её взглядом и, в очередной раз, не находила…
Беспокойно поворачиваясь из стороны в стороны, даже не заметила, как огромный волк, бесшумной тенью встал рядом.
Я узнала его не сразу.
А если бы не этот теплый, немигающий взгляд, направленный мне в лицо, то, наверное, не узнала бы вовсе.
– Ну привет, эрраи – пробормотала.
Волк шумно фыркнул и легонько ткнулся носом мне в плечо.
Он был слишком крупным.
Гораздо крупнее всех своих собратьев. Около двух метров в холке, черный, словно сама ночь, с гладкой, блестящей шерстью, под которой отчётливо бугрились тугие мышцы.
Это был опасный, но невероятно красивый, дикий зверь.
– А ты…ничего, песик – сказала сдержанно. – Симпатичный. Ковриком был бы лучше, но и так сойдет.
В серебряных глазах заплясали смешинки.
А я, до боли впиваясь ногтями в свои руки, пообещала себе, что когда всё закончится, я обязательно сама его обниму.
Сама уткнусь носом в широкую грудь, вдохну его терпкий, мужской аромат, смешанный с запахом леса и, может быть, даже признаюсь, что тоже боялась его потерять.
Но это потом.
Все – после.
А сейчас – я снова пробежала взглядом по полю, выискивая маму.
На этот раз – нашла.
Офелия Мрак теперь стояла у самого камня, задумчиво водя пальцем по ослабевшим нитям.
Не оглядываясь на волка, я сделала шаг ей на встречу, но сильная, уже человеческая рука тут же потянула меня назад.
Твердое тело впечатало в себя.
Передо мной снова был мужчина.
И, не говоря ни слова, этот грозный мужчина, склонился ко мне , впиваясь жадным, ненасытным поцелуем в мои губы.
Он не выпрашивал ответа.
Он его требовал.
Брал свое, с какой-то больной потребностью сминая мои губы, словно ему всего было мало. Новый жадный поцелуй – и снова мало…
На мгновение, его цепкие пальцы сжали талию так, что стало больно. Казалось, стоит ему надавить еще немного, и кости тут же раздробит, как яичную скорлупу.