– Младшие из близнецов, - кивнула я.
– Я была первой за сотни лет счастливицей, выжившей благодаря бабушке.

– Я был вторым, - подхватил Кофф.
– А ещё у нас есть Джуни и Поузи. А сегодня мы думали, что ещё младенца принесут, а принесли старшего близнеца. Из-за её оборота решили, что перепутали.

– То есть...
– до Росса, наконец, дошло, - у вас есть ещё одна моя дочь? Но я почувствовал только одну!

– Вы ведь впервые чувствуете своё дитя лишь во время первого оборота?
– уточнила я, вспоминая бабушкины рассказы об особенностях оборотней. Старик кивнул.
– А Поузи ещё ни разу не обращалась. Мы даже не знали, что она - оборотень. Ну, то есть, полукровка.

– Она - оборотень!
– возразил мне старик.
– Точнее - они обе. Неважно, что мать -человек, дитя оборотня - всегда оборотень.

– А этот дедушка правда мой папа?
– шёпотом спросила у меня Суози. Если бы говорила не в самое ухо, я бы не услышала. Но у оборотней слух в разы лучше.

– Дедушка?
– повторил Росс несколько ошеломлённым голосом.
– Да, я твой отец, -твёрдо ответил он девочке.

– Я его боюсь, - шепнула мне малышка ещё тише.

– Это нормально, - вздохнула я, оглянувшись на застывшего от неожиданности старика, в которого вновь едва не врезался Кроф.
– Ты его не знаешь, а то, чего мы не знаем, обычно вызывает страх. Но когда вы познакомитесь получше, думаю, он уже не будет казаться тебе таким страшным.

– Он большой, - продолжала шептать девочка.
– И злой. Когда будет бить - будет очень больно.

– Да я ни одного ребёнка пальцем никогда не тронул!
– взвился Росс, и Суози вновь затряслась от его рыка и крепче ко мне прижалась.
– Точнее - с тех пор, как сам перестал быть ребёнком. И уж конечно, на собственное дитя я руку не поднимал и не подниму никогда.

– Не все взрослые бьют детей, - попыталась я успокоить девочку.
– Твой папа не будет, потому что, ты ему родная.

– Родная?
– уточнила девочка.
– Не приживала?

– Кто?
– растерянно переспросил старик.

– Ну... не нахлебница? Не спиногрыз?

– Я там всё же сегодня кого-нибудь прибью, - буркнул Росс.

– А чего ещё ждать, когда с отчимом и мачехой живёшь?
– фыркнула я ему в ответ.
– Великой любви? Нет, Суози, ты теперь с родным папой жить будешь, для него ты дочка, а не... вот это вот всё.

– Правда?
– девочка оглянулась на оборотня.
– Но я всё равно его боюсь.

– И с мачехой, и с отчимом?
– растерянно переспросил Росс.
– Это как?

– Да просто. Мать её в городе в прислугах работала, с животом вернулась. Тут её вдовец один взял, ему нянька детям нужна была, а где пятеро, там и шестой. А она возьми, да двойню роди. Ну, Поузи демону отдали, дальше жили. А два года назад мать её, - я мотнула головой за спину, - бельё в проруби полоскала, застудилась, будь бабушка жива - может и вытянула бы, а я не смогла. Да и позвали поздно, - я махнула рукой.
– Дотянули до последнего!

– А бабушка у вас кто была?

– Травница. И меня чему могла, обучила, я потом книги её читала. Многое знаю, но опыта бабушкиного нет, - пожала я плечами.
– В общем, умерла её мать, ну так отчим тут же другую взял, вдову, а у той своих трое. Вот и представьте, кому ваша дочь в той семье нужна была, и как с ней обращались там.

– А ты, похоже, всё про всех знаешь, - хмуро пробормотал Росс.

– Так мы ж - свежие уши, - хмыкнула я.
– К кому не придём, нам тут же все местные новости вываливают, с подробностями.

– Вы?

– Сначала мы с бабушкой, сейчас только я и Джуни. Мы в село каждые пять-шесть дней ходим, чтобы рождение близнецов не пропустить. Но в этот раз едва не опоздали - они без подготовки решили ребёнка демону отдать. Суози, ты когда впервые обратилась?

– Вчера вечером, - ответил за неё Росс.

– Ага, - поддакнула малышка.
– Я кувшин разбила, и мамка меня стала папкиным ремнём бить. Раньше полотенцем била, прутом или рукой, а в этот раз ремнём, - частила девочка.
– А я испугалась, и больно было, и я в собачку превратилась. А мамка завизжала и стала кричать: «Демонёнок, демонёнок». Папка со двора прибежал и тоже стал кричать. А потом меня в чулан заперли, папка прямо за шкирку взял больно и туда бросил, я ударилась сильно. А потом я там обратно превратилась. Я кричала, что я уже не демонёнок, что я нормальная, а они не слушали. А потом пришёл жрец и стал кричать, что демону не того ребёнка отдали, напутали, а мамка сказала: «Ну так и эту отдайте», а папка плюнул и сказал: «Только зря эту захребетницу столько лет кормил». И меня так в чулане и оставили, а вечером связали и рот заткнули и понесли демону. Я так испугалась...

И, вывалив на нас наболевшее, Суози вновь разревелась. Но это хотя бы были слёзы не от ужаса, а от обиды.

– Не плачь, - Кроф обогнал Росса и, зажав волчью голову подмышкой, погладил малышку по спине свободной рукой.
– Ты ж голодная, наверное, да?
– девочка кивнула, продолжая тихонько плакать.
– Домой придём, мы тебя накормим вдосталь. У нас там и супчик кроличий, с мясом, и картошечка с помидорами, и молочко от козочек. А хочешь, яичек тебе сварим?

– Хочу, - притихнув от его слов, кивнула малышка.