Недопёсок сел возле него, вытянул шею, нюхая, и спросил:

– Шисюн, ты ранен? Они что-то сделали с тобой?

Ху Фэйцинь преувеличенно бодрым голосом ответил:

– Нет. Я просто устал.

Недопёсок порылся в шерсти на боку и протянул Ху Фэйциню духовную сферу:

– Если ты залезешь в неё, сможешь хорошенько отдохнуть. Я всегда так делаю.

Ху Фэйцинь невольно улыбнулся:

– Я в неё не помещусь. К тому же эту духовную сферу я создал специально для тебя, только ты можешь ею пользоваться. Обо мне не волнуйся. Сначала дождусь Ху Вэя, а потом завалюсь спать. Что лисы говорят о сне?

Недопёсок подпрыгнул и отчеканил:

– Любая лисья хворь врачуется сном!

– Правильно, – кивнул Ху Фэйцинь.

Недопёсок вильнул каждым хвостом по очереди и юркнул под кровать: он заслышал шаги подходящего к павильону Ху Вэя, а испытывать судьбу, несмотря на уверения Ху Фэйциня, ему не хотелось. Ху Фэйцинь заглянул под кровать. Чернобурки там уже не было, но далеко в углу красовалась прорытая Недопёском нора. И поскольку сомнительно, чтобы он смог прорыть её в долю секунды, становилось понятно, что к возвращению шисюна Недопёсок основательно подготовился заранее.

Ху Вэй вошёл, покосился на Ху Фэйциня.

– Не улиснул, значит? – буркнул он, проходя в дальний угол и роясь в сундуках, чтобы достать одежду.

Судя по его виду и запаху, от него исходящему, Ху Вэй успел привести себя в порядок в лисьих банях. В волосах его Ху Фэйцинь заметил несколько размокших веточек ароматических трав, которые лисы добавляли в воду при купании. Одеяния Ху Вэй накинул на себя очень небрежно.

– Не считаешь, что заслужил хорошую трёпку? – поинтересовался Ху Вэй, останавливаясь возле кровати.

Ху Фэйцинь поёжился, но ответил твёрдо:

– Я считал, что поступаю правильно.

– А теперь, стало быть, не считаешь? – глядя на него вприщур, уточнил Ху Вэй.

Ху Фэйцинь скривил губы. Нужно было бы всё рассказать, но с чего начать и как? Оглядываясь назад, он понимал, что был полным дураком, поверив Небесному императору. На ум отчего-то пришли когда-то давно сказанные Второй принцессой слова: «А-Цинь, какой ты ещё глупый ребёнок…»

Ху Вэй задрал голову вверх, пофыркал:

– Этот запах полыни сбивает с толку!

Он высыпал горсть благовоний в курильницу, поджёг. У заструившегося дымка был сладковатый цветочный запах. Ху Вэй ещё пофыркал и удовлетворённо кивнул.

– Считаешь, что я глупый лис? – спросил Ху Фэйцинь, морща лоб.

– Конечно, считаю, – тут же согласился Ху Вэй и назидательно сказал: – Чтобы остановить войну, нужно её самому начать и самому же закончить. Ты всерьёз думал, что сможешь договориться с Небесным дворцом?

Ху Фэйцинь криво улыбнулся:

– Я думал, что предотвращу войну…

Ху Вэй пренебрежительно фыркнул.

«И он прав», – подумал Ху Фэйцинь.

– Яйцо не высосешь, не разбив сначала, – сказал Ху Вэй.

– Очередная премудрость из Лисьего Дао?

– Здравый смысл, – возразил Ху Вэй. – Ну, о войне позже потолкуем. Нам и без этого есть чем заняться.

И он опять бы заговорил о совместной лисьей культивации, но… Неизвестно, как Ху Вэй это почувствовал, но он тут же отшатнулся и за воротник вздёрнул Ху Фэйциня с кровати.

– Что они с тобой сделали? – прошипел он.

– Ху Вэй… – начал было Ху Фэйцинь.

Ху Вэй рванул с него одежду. Лицо его исказилось, когда он увидел синяки и ссадины от цепей, покрывавшие руки и плечи Ху Фэйциня. Ноздри его дёрнулись, он резко развернул Ху Фэйциня к себе спиной. При взгляде на то, что из себя теперь представляла спина Ху Фэйциня, Ху Вэй взъярился. Вспышка гнева была настолько сильна, что всплеском демонической силы разметало мебель: опрокинулась ширма, отъехал в сторону стол, курильница опрокинулась, осыпав пеплом напольные подушки…

– Убью… – сквозь зубы процедил Ху Вэй. Никаких сомнений, кого он имел в виду, у Ху Фэйциня не было.

– Успокойся, Ху Вэй, – сказал он.

– Успокоиться?! Ты свою спину видел?! – прорычал Ху Вэй, хватая покрывало и накидывая его на плечи Ху Фэйциня. – Сиди тут. Я позову Сюань-цзе.

– Ху Вэй… – попытался его удержать Ху Фэйцинь.

Ху Вэй сбросил его руку и вышел, демоническая аура потянулась следом за ним, с треском захлопнув дверь.

Спины своей Ху Фэйцинь не видел, но мог представить, что с ней творится. Небесный император использовал духовную плеть и ударил в полную силу. Ху Фэйцинь пребывал в физическом теле даже после обожествления, в отличие от других небожителей, тела которых были сотканы из небесной и собственной Ци. Будь он небожителем, раны бы уже затянулись. Физические тела действовали иначе. Там сейчас, вероятно, и кровавые нарывы, и гной, и невесть что ещё. Неудивительно, что Ху Вэй так взъярился.