Все напряженно слушали.

– — Надо, чтобы у нас было больше оружия, а у белых меньше. Ясно?

— Еще бы не ясно! — сказал Степа.

— Вот я его давно знаю, — Быхов кивнул на Степу. — Я ведь и раньше у вас в станице бывал. Помнишь, Степа, как ты меня ночью вот с этого же двора провожал, а казак Василь вот там в переулочке меня с конем ждал? Где он теперь? Хороший был хлопец, Н Олю я тоже раньше видал. Помнишь, Оля?

—? Вы тогда только что побрились и лицо в мыле было. Я заскочила в хату, смотрю — человек незнакомый.-..

— Вот-вот... И все вы тут, вижу'я, ребята и девчата на подбор. Ну как? Оружие добывать будем?

— Будем!—все нетерпеливо сгрудились вокруг Быхова.

— Ой, скорей бы уж говорили! — не сдержала себя Нюра.

— Не спеши, — Быхов спокойно посмотрел на нее. — Всем сразу делать нечего. Надо пять человек. Вот отберем пять, а остальным и не всё знать надо. И не обижаться! Не думайте, что остальным нет веры. Не было б веры—я б и вовсе' ничего не говорил. А это так, для порядка. Согласны?

— Я!

– Я!

— Хлопцам поручите!

— А мы что? Дурней вас? — сказала Даша.

Заспорили, зашумели. Стоявший на страже Сеня Михайлов даже замахал руками.

— Тише! Да тише ж вы!

— Вон у секретаря есть предложение, •— сказал Выхов. — Слушайте, не волнуйтесь.

— Мы вот что предлагаем, — начала Оля, — это я и товарищ Выхов предлагаем. На это дело надо таких, кто посильней. Значит, хлопцев — всех, а из девчат — одну. И выйдет всех пять. Раз я секретарь, то из девчат буду я.

— А я думала... — разочарованно произнесла Нюра.

— Что ты думала? — Выхов повернулся к ней.

— Я думала, что меня... — И вдруг горячо: — Ну пусть будет шесть!

— Семь!

— Восемь! — стали просить и Галя и Даша.

— Бросьте, девчата! — строго остановил их Выхов. — Нельзя так. Надо пять, и кончено. А вам тоже дело найдется.

— Мы уж это слышали, — вДруг грубо сказала Нюра. — В комсомол позвали, а ничего нельзя делать. Я не хуже хлопца могу. Пускай Степа скажет — могу или нет.

— Я и без Степы знаю, что можешь, — сказал Выхов, положив руки ей на плечи. — Ох, и глаза ж у тебя! Что ты такая сердитая?

— Она у нас всегда такая, — заметила Галя.

— Как сухая солома, — добавил Степа, — раз—и загорится.

— А потом и потухнет?—спросил Выхов.

— Не скоро потухнет, —? отозвалась Оля. — В Кубань ее надо с головой окунать, не иначе, а то всё будет полыхать.

—? А что ж, это хорошо, — серьезно ответил Выхов. — Кто быстро потухает, с того толку мало.

Он еще раз пристально заглянул Нюре в глаза и сказал:

— Не горюй. Будет и тебе дело. А теперь, — он повернулся ко всем, — отобранные пять оставайтесь, а остальные — тихонько по домам и говорите прямо: обиженные или необиженные?

— Обиженные! — за всех ответила Нюра.

— А дальше что?

— А дальше — я больше не приду. Не буду комсомолкой.

— Что ты болтаешь! — Степа шагнул к ней, но Выхов его остановил:

— Никогда не поверю, чтобы ты... По-моему, ты не такая, — тихо сказал он Нюре.

Нюра молчала. Она накинула на голову платок, закуталась и, глядя себе под ноги, направилась к дверям. Приоткрыла их, собралась перешагнуть порог и... первый раз в своей жизни поступилась самолюбием: тихо, но твердо спросила:

— Когда опять приходить?

к ней бросились Степа, Оля, Даша, но она рванулась и побежала домой. Степа догнал ее у ворот.

— Нюрочка, что ты? — ласково спросил он.

— Ничего... Дурная я... Теперь тот дядька надо мной смеяться будет. Прощай, Степа.

Она вышла за ворота и, досадуя на себя, пошла домой. Вдруг остановилась и внезапно вспомнила: «Да я ж его знаю! Это он тогда к колодезю приходил вместе с фенькиным батькой! Его голос! Эх, дура я, раньше не вспомнила. Я б его спрсь-сила». Она была уже готова вернуться в сарай, но с досадой подумала: «Осрамилась» и ускорила шаги.

XLIV

В школе опять начались занятия. Все пошло обычным порядком. Леля шепталась с подругами, «баронесса» Симочка ежедневно меняла на косах бантики, Рая попрежнему уплетала на переменах булки. Простодушная Зоя и та заметила: