Тихо подошли слуги, забирая ненужные уже тарелки и приборы, оставляя на столе лишь графин и чашки. Оскар вежливо поинтересовался:

— Миледи, не принести ли вам краски и холст? Господин, газету?

Граф Майори посмотрел на девушку, ожидая ее реакции. Она недолго подумала, потом согласно кивнула:

— Да, дорогой Оскар, было бы чудесно, если Вам не сложно.

Услышав ответ Женевьевы, Теон утвердительно кивнул на вопрос дворецкого и усмехнулся: вот откуда это «дорогая графиня», значит, это их общий ритуал обмена любезностями. Дворецкий тоже кивнул графу, показывая, что понял его просьбу, и проговорил:

— Миледи, дорогая, обращайтесь ко мне на «ты», что Вы ко мне как к не родному, — он весело посмотрел на смущение девушки.

— Простите, — она немного зарделась.

— Хорошо-хорошо, мне приятна такая Ваша маленькая слабость, — его глаза хитро блестели.

А Теон покачал головой: будь его дворецкий помоложе, то явно бы приударил за девушкой.

— Оскар, Вы меня смущаете, — она тихо посмеялась.

— Простите, миледи, не хотел, — шутливо произнес он, хотя было видно, что хотел, ой как хотел, — тогда я за газетой и красками.

Оскар поклонился и отправился выполнять просьбу господ.

Через пол часа Теон читал свежую газету, а Женевьева колдовала над чистым холстом. Пока несли материалы, она разглядывала сад, размышляя, чего бы хотела запечатлеть на картине. Глаза все же привлекли прекрасные бутоны гортензий, сочетающие в себе нежно-розовые и нежно-голубые лепестки. Пока девушка наклонялась к палитре, чтобы выдавить на нее краски, длинные волосы каскадом падали вниз, закрывая лицо и так и норовя залезть в краску. Граф улыбнулся такой картине:

— Позвать Лайзу, чтобы она собрала твои волосы в прическу?

— А? — спросила девушка, а потом улыбнулась, когда до нее дошел смысл вопрос, — Нет, не стоит.

Она быстра взяла одну из длинных кистей с тонкой ручкой, которую не собиралась использовать, зажала ее между зубами, пока накручивала волосы в жгут и сворачивала тот в улитку, а потом заколола эту конструкцию выбранной кистью.

— Вот и все, — улыбнулась она.

Он рассмеялся:

— Выглядит весьма необычно. Тебе идет.

— Спасибо, — глаза ее блестели от удовольствия.

— Я с удовольствием посмотрю на то, что у тебя получится, розы получились волшебные, так и хочется разглядывать.

— Тебе правда понравились? — удивилась немного девушка.

— Разве могут быть сомнения, — тихо проговорил граф и взял Женевьеву за руку, притягивая девичью руку к своим губам и целуя костяшки пальцев.

— Вы только посмотрите на этих голубков, — раздался веселый голос Лайта.

— Как ты так быстро вернулся? — Теон встал с места и пошел поприветствовать друга, — я думал, что раньше вечера тебя ждать не стоит.

Мужчины пожали друг другу руку и обнялись. Лайт стал сразу серьезным:

— Король пока освобождает нас от службы.

— Нас? — немного непонимающе нахмурился Теон, кивком предлагая магу присесть.

— Да, и тебя в том числе.

Лайт достал из нагрудного кармана бежевый сложенный лист бумаги, скрепленный печатью, и протянул его девушке. Женевьева удивленно посмотрела, но тут же отложила краски и приняла сверток.

— Ты обедал? — поинтересовался граф Майори у друга.

— Нет, не успел еще, — покачал головой Лайт, усаживаясь на свободное место за столом беседки.

— Сейчас тогда велю принести обед.

Граф бросил взгляд на задумчивую девушку, изучавшую подпись на письме и печать, а потом все же вышел из беседки, направляясь в сторону дома. Бладброу откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, немного переводя дух с дороги. Ему стала забавна заминка Женевьевы, которая, судя по тишине, так и не решилась открыть письмо.

— Чего ты стесняешься? — тихо посмеялся он, — Читай. Что король зря писал?

Она бросала на него сердитый взгляд, но он так и сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь хорошей погодой и веселым щебетанием птиц, что весной свили гнездо под крышей беседки. Поняв, что призывать к совести вредного мага бесполезно, графиня наконец вскрыла печать и развернула письмо.

— Вот, — протянул Лайт, подтрунивая над девушкой, — молодец.

Она не выдержала и пнула его под столом. Блондин сначала опешил, но потом весело рассмеялся, комментируя сей поступок: