Чтобы объяснить, каким образом Дева Мария и Креститель Иоанн могли дойти до такой степени святости, что не имели личных грехов, хотя тогда Христос еще не искупил нас от первородного греха – прот. Булгаков указывает на святость их предков и говорит, что святость эта «накопляется и приобретается наследственной святостью поколений Ветхозаветной Церкви». Но он совершенно забывает, что среди предков Христовых были и отличавшиеся не благочестием, а страшным нечестием, а из четырех женских лиц, упомянутых евангелистом Матфеем в родословной Христа, одна лишь моавитянка Руфь прославилась своей добродетельной жизнью, а нравственность остальных трех не была особенно высока. Это, впрочем, не препятствовало тому, что дети нечестивых родителей отличались высоким благочестием, что особенно ярко видно на примере Ахаза и Езекии. Какие бы, однако, рассуждения ни приводились, личная безгрешность Предтечи является учением необоснованным с церковной точки зрения, также как и таковое же учение о Богоматери, для обоснования которого автор употребил гораздо больше доказательств, но одинаково неудачных. Подтверждением того, что Церковь ставит Иоанна Предтечу в особо исключительное положение наравне с Богоматерью, прот. Булгаков считает то, что, якобы, только он и Богоматерь, да еще архангел Гавриил имеют свои «соборы». Этот взгляд автора свидетельствует лишь о его полном незнании церковных книг и устава. Не говоря уже о том, что во всех богослужебных книгах и даже календарях, кроме двукратного собора архангела Гавриила (26 марта и 13 июля) упоминается еще собор архистратига Михаила и прочих бесплотных сил (8 ноября), «соборы» имеют весьма многие святые. Если только раскрыть Пролог – книгу, в которой помещены краткие жития святых и поучения на каждый день, или же греческую минею, где сведения о празднуемом святом (синаксарь) помещаются после 6-ой песни канона, когда полагается по уставу их прочитывать, то в том же январе, когда собор Предтечи, можно найти целый ряд соборов.

Восьмого января, «совершается же сих (Иулиана и Василисы) собор во святом их мучении, сущем при Форосе». Девятого января, «совершается же собор мучения его (муч. Полиевкта) во святых апостол великих». За первую половину января не меньше пяти раз повторяется слово «собор», причем в день Иоанна Предтечи, седьмого января, сказано: «Совершается же собор его в Форакии». Подобное и в других месяцах. Иногда в подобных выражениях говорится: «Совершается собор, совершается праздник его». Что же обозначает здесь слово «собор» и к чему здесь прибавлено географическое название? Именем собора (по-гречески – isynaxys), называется собрание верующих для прославления святого. Когда совершалась память какого-нибудь угодника Божия, то собирались по преимуществу в церковь, построенную на месте его мучений (если это мученик), где есть мощи, или каким-либо другим образом связанную с именем празднуемого святого. Там совершалось торжественное всенощное бдение, а затем, утром, литургия. Народ со всей окрестности во множестве собирался к месту празднования, почему и сам праздник назывался собором, собранием. Такой порядок отчасти до сих пор существует в Царьграде. Там память многих святых совершается в каком-нибудь определенном храме. Так, например, память исповедника Иоанна Русского, про которого как раз русские почти не знают (это малоросс, захваченный турками во времена Петра I), совершается 27 мая в храме «Панагия кафатиани» в Галате; муч. Маркеллы, 22 июля, в храме Иоанна Предтечи, там же, и так далее. В эти дни собирается множество народа, как и в день храмового праздника совершается торжественное богослужение, проходящее при большом подъеме духа. Подобное мы видим в России, где всегда бывает большое стечение народа в дни храмовых праздников или же в дни празднования чудотворной иконы или святого, которого имеются мощи – у этих мощей и иконы. Вот это стечение народа и дало название всему празднику. В книге Типикон – уставе богослужения – многократно встречаются выражения: «Совершается же собор его, идеже мощи его, и идеже храм его». Такие указания встречаются особенно часто в дни памяти русских и определяют, где должна этому святому совершаться торжественная праздничная служба со всенощным бдением. Таким образом, свой собор имеют не только Богородица и Иоанн Креститель, а почти каждый святой. Если же о «соборах» Богородицы, Иоанна Крестителя (даже без указания мест) и архангелов Гавриила и Михаила говорится во многих богослужебных книгах, а об остальных только в некоторых, то это оттого, что стечение народа в церквах в эти дни, следующие за такими великими праздниками, как Рождество и Богоявление, бывает повсеместное, а кроме того, говоря о соборах святых архангелов, Церковь указывает, что наши молитвенные собрания являются подражанием ликостояниям ангельским, непрестанно прославляющим Бога.

Весьма также неудачным надо признать и ссылку прот. Булгакова на порядок вынимания частиц на проскомидии, где он усматривает сближение между Богородицею и Иоанном Крестителем; во-первых, в честь Богородицы частица вынимается из особой просфоры (или особой печати на ней, если просфора одна), а в честь Предтечи из той же, из которой вынимаются 9 частиц в честь всех святых; а во-вторых, даже вынутие особой частицы в честь Предтечи непосредственно после Богородицы не есть повсеместный обычай, так как в греческих церквах из девятичинной просфоры (или печати) первая частица вынимается в честь бесплотных сил, а лишь вторая в честь Иоанна Крестителя, Моисея, Аарона и всех остальных пророков.

Быть может покажется, что все это столь незначительные ошибки прот. Булгакова, что их бы не стоило касаться, но они показывают, на каких призрачных и богословски необоснованных доказательствах строит он свои теории. Однако он не только не останавливается на здесь изложенных своих взглядах, но идет гораздо дальше. Продолжая разбирать вопрос о прославлении Предтечи, он доходит до того, что приписывает Православной Церкви учение, будто Иоанн Креститель был не только человек, но и ангел, соединил в себе естество ангельское и человеческое, был «ангелочеловек». Прот. Булгаков даже точно определяет, какое место занимает Иоанн среди ангелов: он будто бы занял место отпавшего Денницы. Но когда и где Церковь допускала смешение ангельского и человеческого естества или соединение их в одном лице? Автор приводит ряд церковных песнопений, где Предтеча называется ангелом, согласно с главными пророчествами Малахии: «се, Аз посылаю ангела Моего пред лицем Твоим» (ср. Мал. 3:1), а также указывает, что иногда Предтеча изображается с крыльями.

Но что, в действительности, означает название Предтечи ангелом? Слово «ангел» означает «вестник». Пророк Малахия и предсказывал, что Бог пошлет Своего вестника для возвещения людям о приходе Христа и приготовления их к Его приятию. Сам Господь тоже называется «Ангелом Великого Совета» (Ис. 9:6; 5 ирмос Рождества) как посланный в мир Богом Отцом (Ин. 5:23 и много других); но все же Он не восприял ангельского естества (Евр. 2:16), почему в то же время говорится, что пришел «не ходатай, не Ангел, но Сам Господь воплощься» (ирмос 4 песни, 2 гл.). Иоанн Предтеча называется ангелом еще и потому, что жизнью своею подражал ангелам, совершенно не заботясь о своих потребностях, и будучи всецело предан порученному ему Богом служению. Святые в этом смысле именуются подражателями бесплотных сил. «Что Вас наречем, святии, – воспевает Церковь, – херувимы ли, яко на Вас почил есть Христос; серафимы ли, яко непрестанно прославляете Его, ангелы ли – тела отвратистеся; силы ли – действуете чудесы; многа ваша имена и большая дарования, – молите спастися душам нашим» (стихира 7 гласа). «Терпения столп был еси, ревновавый праотцем, преподобне; Иову в страстех, Иосифу во искушениях и бесплотных жительству, сый в телеси », – поется преподобным Симеону, Алипию и другим столпникам (тропарь столпникам).

Не отрицая того, что преподобные именуются пожившими равноангельское житие, прот. Булгаков утверждает, однако, что лишь пророк Илия и Иоанн Предтеча прямо воспеваются как «во плоти ангелы ». Но этим он лишний раз ярко подчеркивает свое незнание церковных служб. Всего через несколько дней после Собора Иоанна Предтечи, в службе 17 января, преп. Антоний Великий несколько раз называется «небесный человек, земной ангел » (стихиры на вечерне), а преп. Макарию Великому поется 19 января: «Пустынный житель и во плоти ангел » (тропарь). Подобные выражения встречаются во весь круг годового богослужения. Тропарь «пустынный житель и в телеси ангел» поется еще преп. Иоанну Лествичнику, Моисею Мурину, Кириаку (4 нед. Великого поста, 28 авг., 29 сент.) и другим. Ангелом называется и сам назвавший этим именем Предтечу – пророк Малахия, при этом не только в службе ему 3 января, но и в 3-ей книге Ездры (1, 40), да и само имя Малахии значит «ангел». Приятием великого ангельского образа называется пострижение в монашество. Всеми этими выражениями Церковь вовсе не имеет в виду указать, что лицо, так именуемое, стало ангелом по естеству, но лишь свидетельствует о его высокой духовной жизни. Что в таком же смысле надо понимать название ангелом Иоанна Предтечи, прямо говорится в приведенной самим прот. Булгаковым стихире, поемой на день Рождества Предтечи, творении знаменитой монахини Кассии: «Человек убо естеством, ангел же житием сый ». Да и сам проф. Булгаков на стр. 118 говорит не о том, что Иоанн совместил два естества – ангельское и человеческое, – а о том, что он «как равноангельный человек, соединяющий в себе полноту естества человеческого и высоту и близость к Богу естества ангельского, стоит выше и самих ангелов». Таким образом, по этому вопросу о безгрешности Предтечи проф. Булгаков дает два ответа, на этот раз уже в одной книге.

Что Церковь не приписывает Иоанну Предтече ангельского естества ясно видно из многочисленных молитв (напр., «Спаси, Боже, люди Твоя» и «Владыко Многомилостиве» на литии; молитва ко Господу Иисусу Христу, после акафиста Сладчайшему и 8-я вечерняя), где Креститель упоминается отдельно от ангелов, притом после них; также из того, что в посвящаемые им дни, она не вспоминает с ними и Предтечи, а среди недельных воспоминаний ему посвящен вторник, в то время как ангелы славятся в понедельник, а апостолы и святители со св. Николаем – в четверг. Изображение Иоанна Предтечи с ангельскими крыльями вовсе не есть указание на его ангельское естество, а лишь напоминание слов Священного Писания: «Се, Аз посылаю Ангела Моего». При этом нужно заметить, что прот. Булгаков, говоря о различных иконах Предтечи, совершенно не обращает внимания, является ли то или иное изображение его принятым во всей Церкви или представляет местное и случайное явление, нигде больше не встречающееся. Между тем, лишь общепринятые изображения могут выражать предание Вселенской Церкви.

Становясь на путь буквального понимания выражений, употребляющихся в переносном смысле, и символических изображений, автор открывает путь к целому ряду неожиданных выводов. Господь Иисус Христос называется Агнцем гораздо чаще, чем Иоанн ангелом. В древней Церкви во время гонений Его даже изображали в образе Агнца. Неужели поэтому надо считать, что Господь восприял естество агнчее? А между тем, следуя методу проф. Булгакова, нужно учить, что Иисус Христос есть не только Богочеловек, а что Он Бого-ангело-человеко-агнец. Как ни абсурдна и кощунственна подобная мысль, но она вполне последовательна.