А утром спрашивать и выяснять отношения было не с кем.

Супружеская постель снова была пуста и холодна.

Приводя себя в порядок, я постоянно мыслями возвращалась к тому, что произошло этой ночью. Тогда я мало о чем думала. Но вот сейчас… Почему не оттолкнула? Должна ведь была прокричать, что не приму его после другой. А потом сдувалась, как воздушный шарик, ведь решила молчать, проявить благоразумие. Попытаться контролировать ситуацию самой, хотя пока еще не понимала как.

Я расчесывала волосы, вглядываясь в собственное отражение. Круги под глазами, что еще вчера украшали мое лицо, пропали. Затем я вспомнила о том, насколько приятно гладила ладонь супруга мой живот. Видимо, именно тогда, он делился энергией с наследником.

Потом я обратила внимание, что тошноты сегодня тоже не было. Я заплела высокий хвост, а потом решила сделать пучок, украсила его красивой заколкой с рубинами, что подарил мне Эдмунд. Один небольшой камень был обрамлен серебряными листочками.

Я надела платье лососевого цвета с широкими легким рукавами и слегка просторным от груди. На летящей длинной юбке было два разреза, в которых то и дело мелькали мои ноги в тонких чулках, пока я медленно спускалась со второго этажа. Я намеренно не торопилась, потому что делать вид, что все в порядке и испытывать спокойствие внутри себя совсем разные вещи.

У меня подрагивали руки, я боялась не справиться. Сердце снова стучало в груди. Слуги уже вытирали пыль в холле и, кланяясь, спешили прочь. Я толкнула дверь обеденного зала. И чуть было судорожный вздох не вырвался из моего рта. Я слегка растянула губы в контролируемой улыбке, чтобы это не вышло рвано и нервно. Эдмунд был один, и приборов стояло всего два. Хотелось думать, что именно для меня был второй набор. А потом я выругалась про себя. Черт возьми! Я здесь хозяйка, а не какая-то баронесса!

— Светлого утра, дорогая. Не стой там, проходи.

А ведь я и не заметила, с какой силой сжала резную латунную ручку двери. Эдмунд, не дождавшись, пока я подойду, встал, отложив льняную салфетку с колен, и подошел ко мне. Как всегда идеальный, с уложенными черными волосами, в насыщенно зеленом удлиненном камзоле, узких брюках и высоких сапогах. Я отметила про себя, что его вид отличался от того, в котором он пребывал дома со мной. Слишком официально был одет.

— Как ты себя чувствуешь, супруга моя? — прошептал он и, сжав мою холодную ладонь, ее поцеловал, а потом положил мою руку на сгиб своего локтя и довел меня до стола.

— Хорошо.

— Мне кажется, ты какая-то бледная.

— Возможно, мало гуляю.

— Я распоряжусь, чтобы за тобой лучше следили.

— Не нужно. Я и сама понимаю всю ответственность своего положения. Ты составишь мне компанию?

— К сожалению, не могу. Мой император вызывает меня во дворец. Но к вечеру я обещаю вернуться и провести время с тобой и сыном.

— Может быть, будет дочь… — я наблюдала, как рука Эдмунда сжалась, а потом снова потянулась к тосту, который тут же лег на тарелочку рядом со мной.

Мой супруг ухаживал за мной, пока я водила ложечкой по аппетитной овсяной каше.

— Ритуал исключает это. Так что у меня будет сын, — строго проговорил Эдмунд.

«Идиот…» — вздохнула бабушка и тут же пропала.

«Он не знает, что химера может родить и девочку. Поэтому никакой ритуал ей нипочем», — заступилась я за супруга.

«Пусть дальше так и будет».

«Но, может, он поймет, как я ему дорога, если узнает правду обо мне?» — робко подумала я, пока Эдмунд намазывал на мой тост тонкий слой сливочного масла.

«Он должен любить тебя не за что-то, а просто так. За то, что ты есть. Ни этого ли ты хочешь на самом деле? А выходит, он просто не может оценить тебя по достоинству».

«Верно, — не могла не согласиться я. — Я знаю, что мужчины иногда изменяют беременным супругам. Им просто не хватает…»

«Помолчи. Ты сама не веришь в то, что был повод. Твоя постель не остыла после последнего супружеского долга, как он… — бабушка тактично кашлянула, но я-то знала, какое слово она не стала употреблять. — Тем более о ни каком воздержании и запрете на близость и речи нет», — припечатала она и ушла.

«Я просто не хочу ничего рушить».

«Ты боишься».

«Я тут никто».

«Ты — наследница рода Найт. Химера».

«От рода ничего не осталось. Как и от имения! Мы — никто!»

Я поняла, что перегнула палку, когда бабушка горько вздохнула.

«Ты знаешь, я не буду напоминать тебе о том, что говорила по поводу твоего оборотня. Я приму любой твой выбор. Я согласна, что от нас сейчас ничего не осталось, что мы — никто в этом мире. Женщины, которые не могут даже заявить о своем роде, ведь на это могут претендовать только мужчины. Мне остается надеяться, что твой сын сделает это. Но я не хотела бы, чтобы ты только из-за страха будущего терпела измены Эдмунда».