— Я для тебя только больной? — Керстен по-хозяйски осмотрелся и сел на кровать. Я сбросила свою куртку на старый стул.

— Что ты хочешь от меня услышать? То, что мне было больно, оттого что ты поверил всем, а не мне, — подошла к нему, встала между его разведенных ног и начала расстегивать рубашку, чтобы добраться до открывшейся раны. Но Керстен накрыл мои руки своей, подцепил мой подбородок, ловя взгляд, заключая в ловушку неприятных воспоминаний.

— Мне нет оправдания. Мне не хватило времени разобраться во всем. Все произошло слишком быстро. И также быстро ты исчезла. Я не ожидал, что придя со службы сразу же попаду в эпицентр скандала с собственной супругой. Эти ублюдки были весьма убедительны, — Керстен скривил губы в хищном оскале. Черты его лица заострились. Глаза налились злобой, — Но каждый из них поплатился. И поплатится любой другой, стоит только сказать хоть слово в твой адрес. Я уничтожу любого. Этот год был самым ужасным в моей жизни.

— Ты все равно не любил меня…

— У нас не было времени узнать друг друга. Признаю, что брак с тобой был навязан мне. О любви я и не думал, но всегда знал, что добрые отношения между нами возможны. Теперь у нас будет время, чтобы узнать друг друга лучше. Мой долг перед королевством выплачен. Я могу осесть на одном месте. Дела моей семьи слишком долго не видели жесткой руки. Мать не у дел. Я единственный наследник. Я хочу, чтобы мы вернулись домой вместе. Не хочу рисковать тобой. Ты была моей парой, а я не почувствовал тебя, — Керстен был рассержен сам на себя. Желваки играли на его лице.

— Ты приехал с Роксаной, — выдохнула я, то единственное, что мучило меня. Мне хватило времени, чтобы понять, что я не хочу жить прошлым. Смертельное ранение Керстена заставило понять, что я не хочу отпускать его. Керстен нахмурился, он словно бы и не понимал, почему я это сказала.

— Она хотела проводить Барреля в последний путь.

— Она грела твою постель, — я не спрашивала и это уловил Керстен.

— Нет. С чего ты взяла? — Керстен стал еще более хмурым.

— Она так сказала.

— Видимо, их семью ничего не учит, — тот жестко оскалился.

— Так, вы не вместе?

— Разумеется, нет.

— И ты хочешь сказать, что у тебя никого не было за этот год.

— Этель, ты хочешь услышать посещал ли я легкодоступных женщин? Ты уверена в этом? — тот усмехнулся, а я поняла, что зря спросила. Но ревность подняла свою голову, призывая к ответу волчару. Моя волчица скалилась.

— У меня нет никого. Иди ко мне. Я еще слаб, — тот потянул меня на себя, чтобы лечь, но я вывернулась. Хотя Керстен и успел лечь на мою кровать. Он заложил руку за голову.

— Ты невыносим. Сначала надо обработать рану.

Пока я распахивала его рубашку, мы молчали. Я вышла из комнаты, чтобы вернуть сумку, которую Гарид забрал у меня. Но мне даже выходить из дома не потребовалась. Сумка стояла в пороге.

Я вернулась к Керстену. Заметила капельки пота на его виске. Дотронулась до его лба. Тот был слишком горячий.

Я спешно принялась делать перевязку. Приходилось лишь недовольно морщиться и ворчать за спешку, с которой мы покинули дом старичка. Да и что могло случиться, чтобы Арстен не дал даже еще полдня на то, чтобы восстановиться Керстену.

— Ты чем-то недовольна, Этель?

— Почему Арстен настоял на нашем уходе. Ты еще слишком слаб.

— Он бы не стал без причины отдавать такой приказ. Потому просто дождемся его.

— Мы вместе с ним. Закрепили связь, — замялась я и посмотрела на супруга.

— Я чувствую это.

— И что ты скажешь?

— Скажу, что хочу теперь убить всех тех, из-за кого ты ушла.

— Не надо. Жить с клеймом лжецов та еще участь, — выдохнула я и присела на край кровати.

— Теперь я думаю, что они отделались слишком легко.

— Я не брошу его, — решила сразу расставить все точки над «и».

— Я и не прошу этого. Ты изменилась, Этель, — тот поднял руку, дотронулся до моей скулы.

— Год прошел. И он был непростым.

— Так ты простишь меня, Этель? — казалось, от моего ответа зависела его жизнь, настолько напряжённым тот стал. Даже его рука на моем лице замерла. Я выдохнула и усмехнулась:

— С одной строну, я хочу послать тебя к черту. А еще ударить. Дать пощечину. А с другой — я понимаю, что ты мог подпадать под влияние твоей семьи, друзей. Слишком те были убедительны. Я помню, какой беспомощной чувствовала себя на том суде. Ведь они врали настолько убедительно, что я сама себе не верила. А с тобой мы, к сожалению, так и не стали близки. Выходит, именно поэтому так с нами и смогли поступить…

— Я хочу все исправить. И если тебе, так хочется можешь прогонять меня, но я не уйду. Ты моя, Этель, — тот хотел приподняться, чтобы поцеловать меня. Но я надавила на его плечо, укладывая обратно.

— Лежи. Тебе нельзя вставать, — проворчала я.

— Я хочу поцеловать тебя.

— Ты не ответил по поводу Арстена.

— А ты не простила меня.

— Это шантаж, — вскинула бровь.

— Манипуляция. Предлагаю заключить взаимовыгодный договор.

— Как тебе повезло, что есть чем надавить на меня, — развеселилась я, Керстен тоже улыбался.