Это была моя дурацкая идея. Мы пошли в лес, чтобы развлечься, чтобы развеять миф, который нам рассказал совсем молоденький паренек с базы. Но в самой чаще леса, из-за непроглядной темноты, мы не смогли разглядеть побирающийся отряд врагов. Нас обезоружили и связали еще до того, как мы смогли понять, что происходит. Так мы и оказались в плену. И единственное, что я не понимал, так это причину, по которой нас не убили в самом начале. Столько сил и ресурсов было потрачено на наше содержание в качестве пленников, хотя мы даже не представляли собой никакой ценности для врага.

Я уже плохо помню тот период. Чем больше мы были в плену, тем больше отчаивались. И с каждым днем я понимал, что выход только один — смерть. Теперь это уже не являлось чем-то страшным, как нам представлялось в начале войны. Я вдруг понял, что смерть может быть просто спасением для тебя, а не погибелью. И как раз в тот самый момент, когда я почти перешел грань, нас спасли.

Мы сидели, забившись в угол. Было холодно, а в деревянной избушке, куда нас приволокли, не наблюдалось ни одного обогревателя. Трое вражеских солдат, укутанные в теплые военные плащи, стояли посреди комнаты что-то живо обсуждая между собой. Они пришли к нам совсем недавно, всего два дня назад. А до этого на смене находились три других солдата. Вроде как вахтовый метод. Но эти, новые, были отвратительны настолько, насколько это вообще возможно. Они болтали не затыкаясь. И днем, и ночью... В тот день они тоже о чем-то спорили, активно жестикулируя руками, как совершенно неожиданно на старых петлях заскрипела входная дверь. По их лицам стало ясно, что они не ждали гостей в этом время. Наступившую тишину нарушил скрип досок под ногами нежданного гостя.

На пороге стояла девушка. Она опиралась руками о дверной косяк и тяжело дышала как после долгого бега. Но затем, едва заметив солдат, стоящих напротив нее, девушка выпрямилась. Как я ни старался, но не мог разглядеть ее лица, которое было спрятано за черным капюшоном. Но больше всего меня поразил ее внешний вид. Девушка была одета во все черное.

— Простите, — нерешительно начала незнакомка. – Я потерялась и...

Ее голос был хриплым и слабым, словно у человека, который месяц проболел. Но от этого звука мое сердце почему-то сжалось, было в ее голосе нечто до боли знакомое, родное.

— Я отбилась от своего отряда, заблудилась... помогите мне, пожалуйста! Я почти неделю брожу одна по лесу.

— Конечно, мы тебе поможем, — вдруг сказал один из солдат с идеальным акцентом.

И тут я понял, они разведчики. Когда они общались друг с другом на родном языке, был слышен их говор. Но сейчас он заговорил на нашем языке так, будто тот и вовсе был для него родным. Бедная девушка, вполне вероятно, приняла их за своих. Им ничего не стоило ее провести.

— Она попалась на их удочку, — прошептал мне на ухо Ян.

— И что они с ней сделают? — спросил я.

— Убьют, скорее всего.

— Если перед этим не сделают с ней что похуже, — добавил Кирилл.

Я еще раз обернулся на солдат. Кирилл был прав, они ухмылялись, глядя на девушку, а она, по неопытности, шла прямо к ним в лапы.

— Мы должны что-то сделать, — обернулся я к своим друзьям.

— Молчи. Закричишь сейчас, они убью ее в ту же секунду, а затем и тебя.

Тем временем девушка в нерешительности стояла на пороге. Казалось, она думает, верить им или нет. Что-то ее настораживало. И вдруг один из вражеских солдат сделал два больших шага к девушке, пересекая комнату. Он схватил девушку за подбородок своей здоровенной ручищей и резко поднял ее голову вверх. Капюшон упал с головы гостьи, открывая ее лицо. Два разноцветных глаза смотрели прямо на солдата. Эл...

— Эл! — крикнул я.

Но девушка даже не обернулась, она продолжала в упор смотреть на мужчину перед собой.

— Похоже, он тебя знает, — сказал солдат, кивая на меня.

— Эл, беги! Они убьют тебя! — остаток фразы я смог только промычать, потому что как раз в этот момент Ян со всей силы зажимал мне рот. Но я все равно продолжал вырываться. Мне хотелось, чтобы Эл сорвалась с места и убежала далеко-далеко отсюда. Я мог лишь молиться, что ей удастся сбежать.

— Что же, парень прав. Прости, малышка, но, похоже, у нас нет другоговарианта.

— Эй, подожди, — прервал его другой солдат. — Ты только посмотри на ее глаза. Она такая красивая, не обязательно же убивать ее прямо сейчас. Можно и повременить.

— А ты прав, — с издевкой сказал первый, переводя все свое внимание на Эл. — Но ты можешь пожить еще немного, если как следует нас развлечешь.

— То же самое могу сказать и тебе, — вдруг совершенно спокойным голосом отчеканила Эл.

Я перестал вырываться и ошалело посмотрел на ее лицо, которое теперь не выражало никаких эмоций. Эта резкая перемена испугала меня. И, как оказалось, не только меня. Солдаты в замешательстве смотрели на нее.

— Черная одежда! — со страшным визгом закричал один из них.

Тот, что раньше держал ее за подбородок, отшатнулся от девушки словно от прокаженной. Догадка озарила меня молниеносно. Она знала, что так будет. Она...

— Она из ифритов, — выплюнул самый главный. — Стерва!

Мужчина резко замахнулся на нее своим большим кулаком, но Эл успела пригнуться и отскочить назад. Удар солдата лишь рассек воздух. Эл стояла уже по середине комнаты и самодовольно улыбалась, глядя на своего противника. Девушка быстро крутила между пальцами какой-то небольшой металлический предмет, поблескивающий на свете. Я сощурил глаза и понял — нож.