— Я ж хотел как лучше, — сказал Пашка.

— А получилось, что загнал ты все наше дело псу под хвост!

Пашка замолчал. Пригнулся опасливо, когда особо горластый пес заголосил где-то вдали.

— Оно так случайно оборотилось, — не сдавался Пашка, — я все поправлю!

— Это как же? — Сказал Щеглов, — сам ты уже в бегах. Нас проверяет милиция. И пусть, вряд ли что они отыщут, но больше тут, в этом колхозе, в ближайшие годы нам ничего не поиметь! И все потому, что ты наперед думать не обучился!А теперь еще чего-то просишь? Какой-то помощи? — Щеглов сплюнул, — даже с судом ты опростоволосился.

Пашка серый молчал. Смотрел на Щеглова безэмоциональным взглядом.

— Хочешь, поди, — говорил Щеглов негромко, — чтобы я помог тебе выбраться покамест со станицы? Как другим?

— Да, — только и ответил Пашка, — пока все не уляжется.

— Тебя уже всюду будут искать, — сказал Щеглов, — за твои собственные проделки. Я тут вообще ни при чём. Чистеньким пока остаюсь. Квадратько весь день меня в собственном кабинете взглядом сверлили. Да ничего не высверлил. Потому что чист я.

Пашка все также молчал

— Ты где прячешься-то? — Спросил Щеглов.

— А тебе оно надо? — Спросил зло Серый.

— Чего? — Не понял Щеглов.

— Не претворяйся ты беленьким, — сказал жестко Серый, — хватит. Надоело. Это ж по твоей глупости Землицын узнал, что у нас дела? По твоей. По твоей же глупости тебя милиция и тормошит. Я тут не при чем.

— Чего?! — Щеглов аж вскинул ружье.

— Чего? — Серый злобно ухмыльнулся, — стрелять будешь? Ну давай, стреляй. Посмотрим, какая у тебя кишка. Да только, думается мне, что тонкая она, как у котенка.

Щеглов сжал цевье до белых пальцев, положил указательный на спуск.

Они замерли друг напротив друга. Разделяло их метров пять.

— Стреляй, — повторил Серый, — я ничего не боюсь.

Щеглов почувствовал, как дрожат у него ноги, как потеют ладони, и ружье тяжелеет в руках. Зампред не выдержал. Опустил ствол к земле.

— Так то. Слабак, — сказал зло Серый.

Щеглов наградил его взамен злобным взглядом.

— Я тоже кой че про тебя знаю, — сказал Серый, — и побольше, чем Землицын. Знаю, кто куда ездил. Знаю, откуда и куда ты грузы возишь. Знаю, кто еще к тебе повязан. Коль уж возьмут меня, первым делом сдам тебя, Щеглов, со всеми потрохами. Так и знай.

Щеглов со злости стиснул скользкое от собственного пота ружье, посмотрел на Серого исподлобья.

— Ты помог Лыкову и остальным перебраться в Новороссийск, — сказал Серый, — перешли теперь и меня. А ни то, пойду завтра сдаваться в милицию. Мне то что? Я уже бывал в застенках. Тут я привычный. А ты, холеная твоя рожа, — Ухмыльнулся мерзко Серый, — привычный?

— Ай ты тварь, — Щеглов зашипел, медленно поднял ствол, — ай, ты паскуда…

— Не хорохорься, — сказал Серый, издевательски показывая перебинтованные свои ладони, стреляй, мол, — знаем мы оба, что ты, Щеглов, тряпка в таком деле. Коль уж задрал дуло, так стреляй. А иначе, — Серый приподнял подбородок, — слабак ты, и никто боле.

Щеглов не мог себя обманывать. Он правда боялся. Боялся и не выстрелил бы. Не рисковал он перебудить всех соседей в округе. Да и что греха таить, убить он бы не смог.

Зампред выдохнул. Опустил ружье.

— Хорошо, — улыбнулся Пашка, — поможешь мне, а я тебе помогу, Щеглов, как избавиться от Землицына. Но сначала, принеси мне что-нить поисть да попить. Будь другом.

Еще в середине недели комбайны на нескольких полях нашего поселения произвели прокос. Агрономы пришли к выводу, что ячмень созрел и готов к молотьбе. А в субботу утром, как только сошла роса, машины отправились на поля.

В нашем колхозе было около двадцати пяти комбайнов модели СК-5 «Нива». Именно этих красношкурые машины можно было увидеть, большими жуками, ползущими в золотых хлебных полях. И сегодня, в субботу, они наконец, выкатились из своих МСТ.

Сегодняшняя наша бригада, в которую я попал по путевке, состояла из шести Нив и десятка самосвалов, оставшихся дежурить на кромке поля.

Я приехал на поле третьим. Когда подогнал я свою Белку на узкое, но продолговатое ячменное поле, затаившееся между двух лесополос, стояли тут же, на прокосе, Казачок и Мятый. За мной стянулись и другие машины.

А потом пожаловали и комбайнеры. Медленно въехали они вслед за нивой агронома Николаенко, что тут же поставил свою машину в тенечке лесополосы.

Комбайны же начали распределяться по полю.

Я выглянул из машины, выпрямившись на подножке, глянул над белкиной крышей.

— Только б не поломаться, — ворчал себе под нос Мятый, который вместе с прибывшим недавно Микитой, курил у своей машины под боком, — вроде помпу сменил, да ток жара такая стоит, как в парилке, етить ее. Не закипеть бы.