Я не понимающим взглядом посмотрел на неё.

– Тут ещё и баня есть?

– Баня не баня, а место для вип-танцев имеется. С джакузи, душем и комнатой отдыха, – ухмыльнулась она. – Какой же клуб без этого? Так ты, что не знаешь? А говорил, что в «тридцатке» работал. Мне тамошняя мойщица говорила, что у них такая же есть.

– Там-то есть, но я не думал, что и здесь тоже.

– Так, а мы что хуже? А где ж директору официанток пробовать и уважаемых людей привечать? Баня в клубе как мультиварка на кухне. В ней, что хочешь, то и запарил и всегда с пользой ежели умеючи. За мной! – махнула она рукой.

Мы подошли к неприметной двери в зале первого этажа, за которую я ещё прошлый раз хотел попасть, но не успел. Я начал искать нужный ключ, но Тамара Ивановна быстро открыла своим.

– Тут такой длинный, с бородкой, – показала она.

– А у вас ключи от всех помещений есть? – мимоходом поинтересовался я.

– А как же. Я же убираю везде, кроме склада.

– Вы как Распутин.

– Что ты имеешь в виду?

– Григорий Иванович имел должность «зажигатель царских лампад» и тоже мог зайти куда хотел.

– Ну да, я тоже вроде того… и директор меня слушал.

Уборщица включила свет в помещениях и протокольно зазудела.

– Записывай: «Телевизор – одна штука, музыкальный центр – одна штука, набор посуды на четырёх человек…»

Я заполнил таблицу почти на целый лист.

– Простыни, тапочки и противозачаточные средства не забудь, – в конце напомнила она, – это самый расходный материал. Прошлый директор чаще всего за них штрафовал.

Мы опять вышли в дискотечный зал.

– Здесь записывать что-то будешь? – поинтересовалась уборщица.

«Тридцать столов, – в уме посчитал я, – сто шестьдесят стульев. Кто их утащит, а вот вазочки с цветами, комплекты специй запишу». На стенах висели картины и украшения, под потолком музыкальные колонки и осветительные приборы. «На это имущество пусть подготовит список арт-директор, – решил я».

– В баре и гардеробе тоже моете, Тамара Ивановна?

– А как же.

– Тогда открывайте, посмотрим, что там делается.

Гардероб был довольно просторным и устроен так, что посетители могли видеть только лицевую его часть, а то, что происходило в недрах этой виселицы, за перегородкой, не догадывался никто.

– Номерки часто находите? – показал он уборщице на пустые крючки.

– Да где там. В основном уносят. Паша, Павел Константинович, то есть, гардеробщик наш, постоянно ругается, чтобы охрана за этим смотрела. Да куда там. Они только деньги с потеряшек снимают и все. Номерок – триста рублей. Им даже выгодно, чтобы они их теряли.

– Понятно.

Я пометил этот вопрос в блокноте.

– А здесь что? – я ткнул пальцем в вытертую от старости лакированную тумбочку, возле которой стояло два стула.

Тамара Ивановна сразу засмущалась, пытаясь оттеснить меня от неё.

– Паша тут личные вещи хранит, без него не имеем право….

– Тамара Ивановна личные вещи хранят дома, а здесь ПОПя всё-таки, открывайте.

Она нехотя приоткрыла дверцу. В тумбочке стояла не допитая бутылка «Путинки», две стопки и на блюдце уже подсохший бутерброд с колбасой и сыром. В самом углу виднелась на половину пустая банка томатов в собственном соку.

– Одна стопка я догадываюсь чья, а вот вторая не знаете для кого? – поинтересовался я.

– Так мы после работы, разве нельзя? Я одинокая и Паша жену год назад похоронил. А где ещё пообщаться можно? Дома у меня внуки и он с дочкой живёт, а здесь и потанцевать можно.

– Тамара Ивановна, – поднял я руки к верху. – Здесь работа, а не танцплощадка, а если мы все тут танцами займёмся, а потом сексом?..

– Кстати хорошая мысль. Мы давно уже на праздники не собирались, так может, ваше назначение и отметим. Ты то, не женатый? – подмигнула она.

– Да какое это имеет значение. Я вам про распитие спиртных напитков на производстве, а вы мне про коллективную пьянку.

– Так разве у нас производство? Мы же не завод, детальку не испортим.

– Не завод и не фабрика – это точно, но производство и производим еду и развлечения, так что пить тоже нельзя.

– Напрасно ты так сынок. У нас и официантки – ух, какие имеются, тебе понравятся. Так как, коллектив можно оповестить?

– Тамара Ивановна сейчас не до этого, честное слово, но я подумаю.

– Подумай, подумай милый. А то людей и потерять запросто можно. Как один производить свои развлечения будешь?