Алексей продолжал оттачивать мастерство.

– Шеф, а как вы знаете, сколько чего надо добавлять?

– Так есть сборник рецептур, по нему составлены технологические карты. Смотри в них и не ошибёшься.

– А почему вы не смотрите?

Хоттабыч на мгновение задумался.

– Я?.. Так я ведь повар. По запаху, по вкусу, по цвету всё понимаю. Мне это ни к чему.

– А остальные тогда кто?

– Ну, как тебе сказать. Кем можно назвать певца без голоса, музыканта, без слуха, сочинителя без воображения? Я бы их назвал работниками «кухни», только у каждого она своя.

– Понятно, – Лёшка почесал затылок. – А вы меня научите?

– Учись, я, не против.

Алексей постигал таинства кухни почти год. Весной он уже мог самостоятельно накормить и сто, и двести человек, при этом, не забывая обеспечить продуктами свою семью.

Семёна Северьяновича в очередной раз он встретил в июле.

– Так что в мореходку-то поступаешь или передумал? – поинтересовался он.

– Не могу я осилить иностранные языки, – признался Лёшка, – да и некогда сейчас, работы много.

– И чем же ты занят?

– Поваром становлюсь, – гордо похвастался он.

– Это хорошо, что ты любимое дело нашёл, но неужто не тянет другие страны посмотреть, других людей повидать?

– Тянет, но как?

Северьяныч хитро улыбнулся.

– Так на корабле не только старпомы нужны, но и повара тоже. Хочешь, поговорю с нашим коком. Посмотрит на тебя, если подойдёшь, возьмёт в помощники.

– Конечно! – обрадовался юноша.

Лёшка первый раз в жизни видел корабль вблизи. «Вот это махина, – первое, о чём подумал он, а второе – почему здесь такие низкие потолки?» На камбузе его встретил Петрович – главный кок судна.

– Что умеешь? – поинтересовался он.

– Всё, что скажите.

– Это хорошо, что не горделивый. Где трудился раньше?

– В столовке. Сам по сто человек кормил, – похвастался поварёнок.

– Это тоже хорошо. У нас предстоит недельный поход. Пойдёшь?

– Если возьмете…

– Вот и хорошо. Там всё и проверим. Справишься – определю на постоянку. Завтра в десять утра отходим, не опаздывай. Да, и тёплые вещи возьми, на север пойдём.

Алексей не спал почти всю ночь. Он несколько раз собирал и разбирал старый чемодан, найденный на антресолях. Долго ворочался с открытыми глазами в скрипучей железной кровати и представлял себя то в белой поварской одежде, выдающим обед, то, как его хвалит капитан и обещает взять в следующее плавание главным коком, а когда, наконец, уснул, то тщеславная улыбка до утра не сходила с его губ.

Алексей не опоздал. Поход начался. К концу первого рабочего дня бравая улыбка на его устах пропала. Всё было не привычно. Чтобы приготовить, казалось давно известное простое блюдо, приходилось затрачивать гораздо больше усилий, чем обычно и то, что у него выходило из-под ножа и закипало в кастрюлях, было совсем не такого вкуса, как он ожидал.

– Почему? – смотрел он на кока.

– К концу похода поймёшь, – отвечал Петрович, – а если нет, то извини, подвинься.

Поварёнок очень старался. Для окончательной проверки Петрович поручил приготовить прощальный обед и Лёха не подкачал. Команда осталась довольной, а значит, впереди ждали новые плавания и заоблачные вершины профессионального мастерства.

Прошло несколько лет. Алексей Иванович пробороздил не один океан, приготовил не одну тонну борща и макарон. Появился кассетный магнитофон и джинсовый костюм и стать бы ему главным коком и спокойно наматывать морские мили до старости лет, если бы не один случай, который изменил всё.

Поход был в далёкую Австралию. Алексея взяли вторым коком. Сухогруз обогнул Европу, протиснулся через Суэцкий канал и на всех парах подошёл к Сингапуру. Слава о городе-государстве манила и завораживала. Измотанная жарой и бездельем команда жаждала сойти на берег. Изнемогал от тоски и Иваныч.

– Там, на берегу надо быть осторожным, – инструктировал его бывалый матрос. – Жвачку употреблять нельзя, сигареты должны быть только в открытой пачке. Ещё нельзя бузить: штраф большой. Если выпил, то отдыхай потихоньку. А девочки там…, что надо. Со всей Азии красавиц встретить можно. В городе есть светское место Орчэн-Роуд – там, в ресторане, за десять баксов кого хочешь, снимешь.

– Так, где их взять, баксы эти? – растерянно улыбнулся кок. – У меня кроме рублей нет ничего.

– Ну, тогда лучше в ботанический сад сходить или на рынок Лау Па, там вход бесплатный, – посоветовал матрос и скрылся из вида.

Иваныч сошёл на берег, прихватив с собой вместо долларов, предусмотрительно припасённые позолоченные часики, которые повесил на цепочку как медальон. Свободного времени было предостаточно, и вначале он прошвырнулся по центру, а затем, изрядно вспотев и замотавшись, отправился на рынок. Лау Па был похож на лабиринт, состоящий из бесконечных торговых лавочек и зазывал, и работал двадцать четыре часа в сутки. Часики удалось продать за пятьдесят долларов какому-то китайцу, и для Алексея это было состоянием. На вырученную сумму он мог купить всё, о чём так долго мечтал. А мечтал он – хорошенько выпить, вкусно поесть и облагодетельствовать местную жрицу любви, а после выпитой бутылки рома понял, что лучше двух. Так и получилось. Иваныч окончательно разомлев от счастья, открыл глаза, когда до отплытия сухогруза оставалось полчаса. Впопыхах он успел одеть только брюки и ринулся вперёд. Длинная сухощавая босая нога кока вступила на борт, когда пароход уже давал прощальный гудок.