Шрифт:
– С того, что придется на нее обменять... тебя!
Я прыгнул на Габриэллу, намереваясь вышибить из нее дух и одновременно приказывая коню встать на дыбы и ударить росску копытами в спину.
На миг Габриэлла испугалась – это было видно по выражению лица. Но затем она заулыбалась. Я не понял, чему она радуется. Я летел на нее спереди, а конь поднимался на дыбы сзади. У нее не было выхода.
...Но что-то оглушительно треснуло, перед глазами ослепительно вспыхнуло, и я вырубился.
Глава 8. Стрим месяца
Очнулся я оттого, что кто-то энергично, но неумело делал мне искусственное дыхание. От него было больше вреда, чем пользы – я начал задыхаться из-за облепивших меня губ. И без искусственного дыхания пришел бы в себя, никакой необходимости в нем нет.
Плохо понимая, что происходит, я вывернулся, и горе-реаниматор оторвался от меня. Оказалось, это Люция Отщепенка. Я валялся на травке, а Люция сидела рядом и приводила меня в сознание.
– Очнулся? – обрадовалась она.
– Где она? – просипел я, вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Кто?
– Габриэлла, блядь!
Я рывком сел и огляделся. Битва закончилась, россы пропали из виду, Отщепенцы приводили себя в порядок, помогали раненым усесться на лошадей, укладывали бездыханные тела на легкие волокуши, которые притащили симплы.
– Она тебе представилась? – удивилась Люция. – Надо же! Наверное, ей понравилось биться с тобой... Но в конце она ударила тебя запрещенным в Прикордонье орудием и скрылась на своей повозке.
Ударила запрещенным орудием?
Габриэлла струсила и нарушила закон Секции, в которой сама трудится на должности Спикера? А где хваленая росская законопослушность? Или Кураторам закон не писан? Будет о чем рассказать Секулярам, когда связь с ними наладит Третья Ива.
Люция заулыбалась и твердыми мозолистыми пальцами погладила меня по груди. Выяснилось, что она сняла с меня грудной доспех – сочла, что он мешает мне дышать.
– Я испугалась, что ты погиб, – своим низким хрипловатым голосом протянула она. – Было бы жаль терять такого бро...
– Абьюз и харрасмент, – пробормотал я.
– А? Здесь больше никого нет...
На самом деле вокруг суетилась куча людей. Но на нас мало кто обращал внимание.
Я увернулся от тянущихся ко мне губ – Люция снова возжелала сделать мне искусственное дыхание рот в рот, хотя я окончательно пришел в себя.
– Где мой конь? И где пленник?
Силы ко мне вернулись, и я вскочил на ноги – к разочарованию могучей Отщепенки. Видимо, у Люции после битвы усилилось либидо, бес ее поймет. Но мне миловаться прямо сейчас тянуло меньше всего. Встреча с преображенным Габриэлем меня потрясла.
Конь пасся неподалеку, и я приманил его Знаком. Пленный эльф валялся на прежнем месте – все так же без сознания. Хорошо же я его угостил!
Мои соратники – оставшиеся в целости и раненые – оживленно обсуждали сегодняшнюю битву, словно это был увлекательный поход в горы. К моему удивлению, убитых среди наших не было совсем, несмотря на то, что я видел бездыханные тела. Кого-то вырубили – как меня, но дозволенным оружием, кого-то сильно ранили, но все эти раны лечились волшбой с применением крови Урода и прочих малоприятных ингредиентов. Викентий сказал, что даже тяжелых раненых поднимут на ноги меньше, чем за неделю.
Среди россов тоже никто не погиб. Многих ранило, но для росской медицины эти раны – сущий пустяк.
От всех этих новостей ощущение, что договорная война – сущий фарс, только усилилось.
Когда я верхом, ведя эльфа на поводке со связанными руками, прибыл в обществе других Отщепенцев в становище, на меня накинулись радостные наложницы и Витька. Ива эмоций не проявляла, спокойно стояла у входа в шатер. Со стороны выглядело так, будто бывалый вояка вернулся домой, но я себя таковым не чувствовал.
На меня накатило раздражение. И от смехотворной битвы, на которой куча людей мается дурью, и от появления Габриэллы. Эта небинарная во всех смыслах личность использовала запрещенное оружие и открытым текстом заявила, что не намерена отдавать Киру! Тварь желтоглазая!
Я чуть ли не грубо отмахнулся от причитаний наложниц, выражающих свою радость немного экспрессивным образом, буркнул что-то в ответ на вопросы улыбающегося до ушей Витьки и поехал к большому шатру.
Туда же двинулись Люция, Алихан и прочие старейшины. В ха-ку не поехали. Мне не пришлось объяснять, что там симботы, глядишь, и не позволят как следует допросить росса с острыми ушами. Старейшины это понимали.