Джеффри решил, что Джитендра ему скорее нравится. И пока говорил Джитендра, ему самому не нужно было этого делать.

– Суть в том, - продолжал Джитендра, сглатывая между словами, - что я делаю это не просто из-за какого-то обманчивого чувства, будто миру наплевать на теорию разума. Что его волнует, так это практическое применение.

– Отсюда и связь с Плексусом, - сказал Джеффри.

– Ты видел "клейбот". Это физическая грань вещей. Есть также конструкт, с которым Санди связана по крайней мере столько же, сколько и я.

– Конструкт?

– Позже, - сказала Санди, улыбаясь.

– И в конечном счете... во всем этом есть какой-то смысл?
– спросил Джеффри.

– Нам нужны машины получше. Машины, которые были бы так же умны и адаптируемы, как и мы, поэтому они могут быть нами - или отправляться туда, куда мы не можем, - сказал Джитендра.

Выражение лица Джеффри было скептическим.

– Послушай, в какой-то момент ты встретишься с Панами, - продолжал Джитендра.
– Они наши друзья, и у них есть одна точка зрения, которая заключается в том, что только людям следует разрешать летать в космос. Плоть должна унаследовать звезды; все остальное - измена роду человеческому. С другой стороны, у вас есть бескомпромиссные прагматики, такие как в Экинья Спейс, которые всегда отправят машину выполнять работу человека, если это дешевле. Вот почему у вас есть бесчисленные миллиарды роботов, ползающих по поясу астероидов.

– Мы ужинаем в ресторане на Луне, - сказал Джеффри.
– Не поздновато ли беспокоиться о том, кто полетит в космос?

– Расплата не окончена, она просто отложена, - ответил Джитендра.
– Но Паны набирают силу и влияние, и промышленники не отказались внезапно от своей убежденности в том, что роботы имеют наибольший смысл. Рано или поздно головы разобьются. Может быть, не вокруг Земли или Луны, но сейчас мы продвигаемся в глубокий космос - транснептуновый, к внутренней границе пояса Койпера, и у нас даже есть аппараты в облаке Оорта. Вот тут-то все становится еще более липким. Если мы собираемся делать там что-то полезное, нам понадобятся умные машины, и в большом количестве. Машины, которые преодолевают существующие когнитивные пороги и переходят к пост-ИИ вычислениям. Мыслители человеческого уровня, которые могут жить с нами, быть равными нам, а также нашими работниками.

– Твой голос звучит ничуть не менее устрашающе, чем пять минут назад, - сказал Джеффри.

– Послушай, через тысячу лет разница между людьми и машинами... будет казаться примерно такой же актуальной, как разница между протестантами и католиками: какой-то нелепый пережиток мышления Темных веков.
– Джитендра смущенно пожал плечами.
– Я не на стороне машин или людей. Я на стороне конвергентных разумов, которые вытеснят и то, и другое.

Джеффри откинулся на спинку сиденья, ошеломленный убедительностью Джитендры.
– И это... свободная энергия? Это способ создания более совершенных машин?

– Может быть, - признал Джитендра.
– Пока не знаю. Слишком много переменных, недостаточно данных. Конструкт выглядит многообещающим... но это только начало, и я не сомневаюсь, что мы сделаем несколько неверных поворотов на этом пути. Все, что я знаю, это то, что мы завершаем двухсотлетнее развитие ортодоксальной робототехники и движемся в совершенно другом направлении.

– Держу пари, это то, что они действительно хотят услышать на собраниях акционеров, - сказала Санди.

Джитендра ковырял что-то, застрявшее у него между зубами.
– Это суровое лекарство. Но Джун Уинг, благослови ее господь, по крайней мере, немного открыта для новых возможностей.

– Особенно, если в конце этого может быть ошеломляющая коммерческая отдача, - сказала Санди.

– В первую очередь деловая женщина, во вторую - ученый, - сказал Джитендра.
– Нет смысла винить ее за это - иначе она не стала бы распоряжаться кошельком.

– Кстати, о кошельках, - сказала Санди, стряхивая крошки с салфетки, которую она засунула за воротник, - я хотела кое-что спросить у своего брата: двоюродные братья раскошелились еще на что-нибудь?

Джеффри моргнул, пытаясь привести свои бурлящие, затуманенные вином мысли в некое подобие ясности. Этот вопрос застал его врасплох.

– Двоюродные братья?
– спросил он.

– Как в случае с Лукасом и Гектором. Как и в случае с мужчинами, способными покончить со всеми твоими финансовыми трудностями.

Джеффри налил еще вина и отхлебнул, прежде чем ответить.
– С чего бы им давать мне больше финансирования?

– Потому что ты появился на рассеянии, потому что ты вел себя как хороший маленький мальчик и не ввязывался ни в какие неприятные споры.

Он улыбнулся своей сестре.
– Ты тоже появилась, и непохоже, что они начали осыпать тебя милостями, не так ли?

– Я безнадежна; ты не совсем безнадежен для спасения.

– В их глазах.

Санди кивнула.
– Конечно.

– Думаю, что могут поступить еще какие-то средства, - нейтрально сказал он.
– Очевидно, я привел веские доводы в пользу слонов. Время от времени даже бескомпромиссные Экинья делают перерыв в жизни от бешеного капитализма, чтобы почувствовать вину за свое заброшенное африканское наследие.

– Примерно на тридцать секунд.

Он пожал плечами.
– Это все, что нужно для перевода средств.