Какого черта он здесь делал?

Если бы я хоть немного задумалась о том, куда делся Тенерожденный принц, когда произошел переворот, я бы предположила, что он бежал из города. Какой интерес у Тенерожденного оставаться и наблюдать, как Ночнорожденные разрывают друг друга на части?

С другой стороны… почему бы ему не захотеть посмотреть на это? Вампиры. Проницательные и кровожадные, так легко развлекающиеся насилием. Их так завораживает мысль о том, что их враги стоят на коленях.

И почему бы Саймону не захотеть, чтобы он увидел все это, если это означает шанс завоевать уважение могущественного лидера Обитрэйса?

Умно с его стороны. Ведь принц был очень ценен.

Если бы я была лучшим дипломатом, возможно, я бы воспользовалась этой возможностью. Я могу представить, как ловко это сделал Райн — надел нужную маску, чтобы показать принцу то, что он хотел увидеть.

Но я не была Райном. Я не была Винсентом. Я смотрела на этого принца и не видела ничего, кроме угрозы, и каждый нерв моего тела кричал: «Убей его!»

Поступать так было бы глупо. Политический кошмар. Но…

Принц подошел ближе, подняв брови.

— Что ж, — сказал он, — это…

Мимо меня пронеслось бронзово-золотое пятно. Взмах тела на мгновение вывел меня из равновесия.

В следующее мгновение я поняла, что Мише накинулась на принца, а кровь разлилась повсюду.

Я никогда не видела, чтобы Мише так дралась, даже в Кеджари. Это были не свойственные ей легкие, быстрые движения, а злобные и жестокие. Они сцепились на земле, махали руками, были видны отблески магии теней, и они не позволяли разобрать, что происходит.

Я бросилась за ней через долю секунды после ее движения. Но к тому времени их схватка уже превратилась в кровавое месиво. Сначала Мише навалилась на него, нанося дикие удары, красно-черная кровь забрызгала ее лицо, а затем и мое, когда я ринулась к ним.

Затем, едва я оказалась на расстоянии удара, он повалил Мише на пол, с рычанием приблизив кинжал к ее лицу.

Все мысли о дипломатии, союзах или надвигающейся войне исчезли.

Я накинулась на него, оттаскивая его от нее. Он быстро пришел в себя, отшатнулся, повернулся ко мне. Я держала меч наготове, чтобы пронзить его грудь.

Но прежде чем я успела это сделать, Мише прыгнула на него.

Это был невероятный удар, даже по меркам вампирской скорости и силы. Точный, быстрый, мощный.

Она даже не колебалась, когда ее клинок пробил ему грудную кость. Это было так изящно красиво, что уродливый удар его тела о стену привел меня в ужас.

Она вогнала меч в него на всю длину, но все равно продолжала толкать, прижимая клинок к стене, и они сближались. Ее лицо было неузнаваемо, это была маска ярости, остатки золотого макияжа превратились в линии чистой ярости.

Тенерожденный не моргнул и глазом, когда умирал.

А когда его не стало, его глаза продолжали смотреть прямо на нее.

Она продолжала наступать, несмотря на то, что клинок уже был вмурован в стену. Ее некогда великолепное золотое платье теперь было залито черным цветом.

Тишина вдруг стала оглушительной, только дыхание Мише было тяжелым и дрожащим. Ее била крупная дрожь.

Я дотронулась до ее плеча.

Она задохнулась и попятилась назад, закрыв рот руками. Меч так и остался торчать в стене, насквозь пробив тело принца.

— О боги, — вздохнула она. — Я… О боги. Что я только что…

Она только что убила принца Дома Тени.

Холодный страх овладел мной.

Я засунула его куда подальше, под более насущные дела.

— Мы не можем сейчас об этом беспокоиться…

Но Мише повернулась ко мне, и что-то в ее взгляде заставило меня задуматься.

Я узнала этот взгляд. Он был глубже, чем бешеное потрясение от неожиданного убийства.

Возможно, такое же выражение лица было у меня в ту ночь, когда я в слезах прибежала в спальню Винсента после того, как мой возлюбленный изнасиловал меня.

Мой рот был закрыт.

Я вспомнила выражение лица Мише, когда она увидела принца на свадьбе. И я поняла. Мне не нужно было спрашивать.

Но она все равно задыхалась:

— Это он…

Тот, кто забрал ее в подростковом возрасте. Кто Обратил ее против ее воли. Кто бросил ее умирать, когда она была больна.

Теперь я понимала, почему Мише привели сюда, в эти комнаты. В уютное и привлекательное место, а не в неприятные подземелья. Она была подарком, возвращенным своему создателю. Сувенир, чтобы сохранить благосклонность иноземного принца.