Вслух это прозвучало подобно тошнотворно-сладкому сну. Джесмин посмотрела на меня так, словно я была малышом, рассказывающим о красоте радуги.

— И, — сказала я, — я такая же королева, как и он король. Когда мы отвоюем наше королевство, я намерена править рядом с ним как королева.

Я чувствовала на себе взгляд Райна. Я практически слышала его голос: Правда, принцесса? Ты наконец-то согласилась на мое предложение?

Прекрасно. Очевидно, что да. И, черт возьми, почему бы и нет? Если я собиралась вступить с ним в союз, чтобы выгнать Септимуса из этого королевства, я могла бы и свою задницу посадить на трон.

Тишина была удушающей. Джесмин не выказывала потрясение, как большинство остальных. Она просто смотрела на меня, словно пытаясь совместить несовместимые части головоломки. Я чувствовала это и по остальным — по себе, по Райну. Я подумала, не впервые ли они слышат об этой договоренности.

Наконец, Джесмин сказала:

— Понятно, Ваше Высочество.

Мне было неприятно слышать, как она называет меня так. Но я старалась воспринимать это спокойно, как это сделал бы Винсент, как нечто само собой разумеющееся — конечно, генерал должен слушаться свою королеву.

— Ты будешь работать с Вейлом и Кетурой, — сказала я. — Разработайте стратегию создания нашей общей армии и ее использования для захвата Сивринажа. Чем быстрее, тем лучше.

Я почувствовала себя самозванкой.

Но она покорно склонила голову.

— Да, Ваше Высочество. Это будет непросто. Но не невозможно.

— Сложности нас еще никогда не пугали.

Я обнаружила, что смотрю на Райна. Ведь под словом «Нас» я, конечно же, подразумевала нас с Райном. Я никогда раньше не сражалась рядом с Джесмин, мне никогда бы не позволили, а Джесмин никогда бы не опустилась до такого. Но мы с Райном… мы вместе совершали невозможное бессчетное количество раз.

Улыбка на его лице говорила: «А вот и она».

Затем я посмотрела на остальных членов нашей жалкой группы — все они были в грязных и испачканных одеждах со свадьбы, состоявшейся больше недели назад. Не то чтобы они выглядели намного лучше, чем мы с Райном, в наших плохо сидящих, отвратительных кожаных одеждах. Жалкое зрелище.

— Но это может подождать пару часов, — сказала я. — Мы можем где-нибудь… — Не было другого способа сказать это. — …смыть с себя все это дерьмо?

Джесмин слегка сморщила нос.

— Это было бы облегчением для всех. Не обижайтесь.

Никаких обид.

— В нижних уровнях пещер есть горячие источники, — сказала она. — Аллиа, моя вторая рука, может показать вам их. И она же подберет для вас одежду. Что-нибудь менее… пропитанное.

Слава гребаной Матери.

Я была не единственной, кто так думал. При упоминании источников Мише издала стон.

— Ваше Высочество, — сказала Джесмин, когда остальные начали выходить из помещения, — позвольте уделить мне еще несколько минут Вашего времени.

Я кивнула, разрешая остальным уйти. Только Райн колебался, пока я не кивнула ему, и он последовал за остальными.

Она подождала, пока шаги стихнут, и встала, скрестив руки на груди.

— Так значит, — сказала она. — Это реально?

Я знала, о чем она спрашивает, и знала, почему она это спрашивает. На ее месте я бы тоже так поступила.

— Да, — сказала я. — Да.

— Симпатичная неприятность, — сказала она. — Я однажды предупреждала Вас об этом. — Да, хорошо. Райн определенно был неприятностью. Даже сейчас я не могла этого отрицать. Но, может быть, он и был той неприятностью, которая мне нужна. В данный момент он был тем, в ком нуждался весь мой народ.

Мне следовало бы дать ей очень дипломатичный, королевский ответ. Вместо этого я просто сказала:

— Иногда нам нужны небольшие неприятности, чтобы добиться результата.

Из ее горла вырвался короткий смех.

— Возможно. — Улыбка померкла, лицо стало жестким. — Вы пользуетесь моей полной преданностью и уважением, Ваше Высочество. Даже если Ваши решения не совпадают с теми, которые принимала бы я. В свете последних событий я хочу это прояснить.

После того, как я увидела, как воины Райна восстали против него, я была так благодарна за это, что могла бы обнять ее. Да, я знала, что эта преданность не обусловлена ничем, кроме моих отношений с Винсентом, какими бы сложными они ни были. Но преданность, независимо от источника, была дороже золота.

— Я тоже хотела поговорить с тобой, — сказала я. — О том, над чем работал Септимус.

Она слушала, как я рассказывала ей о заявлениях Септимуса о существовании крови бога в Доме Ночи и о том, что Винсент знал о ней и, возможно, даже использовал ее. Я рассказала ей о кулоне, который мне удалось забрать из Лахора, и о том прискорбном факте, что он, скорее всего, сейчас находится в лапах Септимуса. С каждой фразой ее брови слегка приподнимались — это было единственное изменение в выражении ее лица.