— Я скучала по тебе! — промурлыкала она.

Честно?

Я тоже по ней скучала.

РАЙН, к моему искреннему облегчению, в основном преувеличивал, когда говорил, что Мише будет моим «телохранителем». Она не будет следить за каждым моим шагом, но, если я соглашусь, ей будет предоставлена вторая спальня в моих покоях, и она будет сопровождать меня в поездках.

— Мне не нужно, чтобы за мной следили, — проворчала я.

При этом меж бровей Мише образовалась морщинка беспокойства.

— Если ты хочешь, чтобы я пошла в другое место, — сказала она, — я могу.

Я посмотрела на Райна.

— Я не думаю, что это зависит от меня.

Он ответил:

— Это зависит от тебя. Скажи ей найти другое место, и она найдет.

— Это кажется немного… жестоко.

— Почему бы ей не остаться с тобой? — спросила я.

— Я храплю.

Мише вздохнула.

— Храпит. Очень, очень храпит.

Я знала, что это так, потому что сама слышала этот храп каждый день в течение нескольких месяцев.

— Кроме того, — сказал Райн, — если это будет не Мише, то мне придется найти для тебя другого охранника. Кого-нибудь из отряда Кетуры, если тебе так больше нравится.

Я бросила на него взгляд, и он полуобернулся, добавив:

— Военные времена, и все такое.

Мише уставилась на меня, как бездомный щенок, умоляющий впустить его в дом.

Я вздохнула и ущипнула себя за переносицу.

— Хорошо, — пробормотала я, когда Мише усмехнулась и начала закидывать свою одежду в ящики.

Глава

17

Орайя

— Лахор.

Райн снова постучал по карте.

— Лахор.

Я уставилась на город на кончике его пальца. Это был маленький чернильный рисунок на разбитом камне. Над ним был начертан один-единственный крошечный знак — когтистая лапа, держащая розу.

Последние две недели прошли как в тумане. Сон. Тренировки. Ожидание следующего хода.

Следующим ходом, судя по всему, оказался Лахор. Однажды вечером, после тренировки, Райн затащил меня в свои покои и придвинул дополнительный стул к своему столу, заваленному картами и бумагами. Он достал тяжелый атлас Дома Ночи и указал на город на дальневосточных берегах.

Теперь я смотрела на него.

— Хорошо, — сказала я тоном, который говорил: «Какого черта ты мне это показываешь?

— Ты знаешь этот город?

— Конечно.

Я запомнила эту карту, когда была маленьким ребенком, и эти чернильные линии были всем, что я знала о внешнем мире. Лахор всегда интересовал меня, потому что его герб совпадал с гербом Винсента на некоторых его одеждах.

Мысль о Винсенте сопровождалась обязательным ударом горя, а затем, вскоре после этого, волной осознания.

— Я полагаю, ты спрашиваешь, — сказала я, — потому что это родина Винсента. Но он не часто рассказывал об этом.

Я редко спрашивала о прошлом Винсента. Я быстро поняла, что он не любит говорить об этом, а я не занималась тем, чтобы говорить то, что не нравится Винсенту.

— Я жил там очень давно, — сказал он мне. — Это больше не мое знамя. Весь Дом Ночи принадлежит мне.

Я приняла этот ответ. В конце концов, мне потребовались годы, чтобы увидеть в Винсенте непостоянное существо с историей того, кто существовал за стенами этого замка. Черт, возможно, до самого конца я не воспринимала его таким.

— Если бы Винсенту нужно было что-то спрятать, — сказал Райн, — и ему нужно было бы положить это куда-то, где только он мог бы это найти, как ты думаешь, он пошел бы именно туда?

Я долго не отвечала, в груди у меня все сжалось.

Сначала я хотела сказать «нет». Винсент не хотел даже признавать свое прошлое до своего правления. Но, с другой стороны, то, что Винсент не хотел признавать что-то, не делало это менее правдивым. Ложь насчет моей собственной крови была более чем достаточным доказательством.