То, что Машин дед стал свидетелем очередного моего унижения, нисколько не трогает. Одним человеком меньше, одним больше, какая теперь разница? Скорее бы добраться до дома и забыть этот день, как страшный сон. А потом напомнить себе, что мне есть, для чего жить дальше. Есть Римма Марковна, которая, несмотря на несносный нрав, любому за меня глотку перегрызть готова. Есть любимое дело, которое благодаря хмыренышу Эдику, по-прежнему живо. Остальное со временем приложится.

— Ты слышишь меня вообще? От несчастной любви вроде не глохнут.

— Слышу, — смиренно киваю я, беря в фокус лицо старика. — Извините, к беседам сегодня не расположен.

— Если подыхать не собираешься, о делах найдешь время поговорить. Второй раз предлагать не буду, имей в виду. Игорь Жданов свободным временем не разбрасывается.

Меньше всего на свете я бы хотел делать две вещи: стоять на ногах и разговаривать о работе. Это все равно, что долго не дышать и сразу побежать марафон.

— Говорите. — Кивок стоит мне невероятных усилий.

— Пойдем-ка сядем. — Ладонь Деда весом с хороший кирпич опускается мне на плечо. — За кофе побеседуем.

Я послушно бреду за ним. Жизнь закрутила в странную мясорубку. В последнее время всем что-то от меня нужно. Жаль, что не ей.

— Ты долго вхолостую порхать между столов будешь, крепыш бухенвальдский? — рявкает дед Маши, после того как мы садимся за стол местной кофейни. — Здесь же никого нет, кроме нас. Два кофе притащи.

Тощий пацан-официант, испуганно дернувшись, семенит к барной стойке и через минуту приносит два капучино.

— За педиков наш, что ли приняли, — ворчит Дед, окуная ложку в молочную пену. — Сердечко сверху зачем-то нахерачили. Итак, слушай сюда, Карлсон. Я тут мозгами пораскинул и вот что придумал. Зря говорят, что столица не резиновая. Еще какая резиновая, раз каждый год что-то строят. А если строят, значит, есть спрос — правильно?

Я молчу. Надо высидеть минут десять и попрощаться. Хочу быть подальше, когда Машин самолет взлетит. Всегда ненавидел похороны.

— То, что недвижимость — это удачная инвестиция, я и до тебя знал, Карлсон. У меня ее, как ты уже в курсе, до хера. И вот на днях прикинул я комиссии, которые за всю свою жизнь барыгам-риэлторам заплатил и присел. Сначала подумал вложиться в агентство недвижимости. Создать с нуля. Но потом прикинул: сложно, муторно, и первое время самому надо контролировать, ибо кругом одни мудаки, стремящиеся наебать. И меня осенило. Так Карлсон же есть и его готовый бизнес. Короче, предлагаю тебе расшириться. Выйти, так сказать, на новый уровень. Заиметь офисы в других крупных городах и со временем освоить нефтяные страны. Парень ты вроде с башкой. На такого можно ставку делать

Рука с чашкой застывает в воздухе. Даже несмотря на убитое состояние, предложение такого уровня сложно недооценить. Расширение географии агентства было в моих далеко идущих планах. Года через два-три по самым оптимистичным подсчетам. Я понимал, что не вывезу, когда вокруг, как совершенно справедливо заметил Дед, одни ленивые мудаки.

— Спасибо за такое щедрое предложение… — Слова по-прежнему даются мне с трудом. — Я обязательно подумаю.

— Ну что за зажравшаяся молодежь. — Он снисходительно вздыхает. — Подумает он, блядь. Ты им в клюве бабки, нажитые непосильным трудом приносишь, а они носами крутят.

— С большой вероятностью я соглашусь, просто… — Я устало морщусь. — Сейчас голова действительно плохо соображает.

— Время даю до завтра.

— Спасибо, — абсолютно искренне благодарю я.

Хороший он мужик. Ведь если так посудить, дед Маши делал все, чтобы помочь мне в отношениях с ней. Не четыре года назад, когда грозился ебало начистить за то, что я к ней в окно сигал, а сейчас. В Эмираты нас отправил, в дом к себе пустил… И даже сейчас дает стимул не киснуть и смотреть в будущее.

— Можно вопрос?

— Валяй. — Он кивает.

— Вы можете вложиться, в кого угодно. Хоть в ту же «Антеру». Почему предложили именно мне?

— А вот хер его знает. — Окинув меня внимательным взглядом, старик смотрит поверх моего плеча. — Видимо, чую, что не ровен час, породнимся.

Я горько усмехаюсь. Когда-то только эта мысль останавливала меня от того, чтобы его не послать.

— Жаль, что вы ошиблись.

— Игорь Жданов никогда не ошибается, — снисходительно фыркает он. — Обернись-ка. Кажись, нашу травоядную на рейс не пустили.

Под бешеный бой сердца я медленно поворачиваю голову. Маше не нужно красить голову в зеленый цвет, чтобы я моментально разглядел ее среди снующих людей. Она стоит с заплаканным лицом, прижимая мобильный к уху.

— Трубку-то возьмешь? — саркастично осведомляется дед.

Я перевожу растерянный взгляд на экран телефона, и уже в следующую секунду в уши врезается телефонная трель.

Glava 61

Все еще до конца не веря, что это происходит наяву, я осторожно прикладываю трубку к уху.