— Для тебя маловато кармина, здоровяк. Думал обмануть меня? Пей, животное, — пропела своим потусторонним теневым голосом служанка, не спуская с гаркана пронзительно–черных глаз. Простой выбор, который даже озвучивать не нужно — или ты пьешь, или ты разделяешь участь повара. Гаркан взял кружку и равнодушно отпил, позволяя отраве растечься по его телу и усыпить его.

Кармин значит. Он это запомнит.

? Пакт о сокрытии — документ подписанный первыми расами Города, и подтверждаемый всеми новоприбывшими народами. В материковой части Города запрещена публичная демонстрация любых религиозных и шаманских практик и символов, во избежание конфликтов на этой почве.

? Гарка, или гаркане — раса Города Сумерек. Проживают на берегу Полуденного моря и обжили практически все острова в нем. Развили кораблестроение и моревоздухоплавание Города до невиданных ранее высот. Владеют практически всей отраслью по добыче рыбы и перевозке грузов по морю и над ним. Зовутся расой моряков. Отличаются большой физической силой, устойчивой психикой, крепким здоровьем и практически сравнимой с тенями способностью заживлять собственные раны. У гарка очень своеобразная культура, которую порой сложно понять обычному горожанину. К счастью, со всеми своими впечатляющими исходными данными, гаркане совсем не воинственная раса. За всю историю пребывания гарка в Городе конфликты с остальными расами вспыхивали очень редко, и угасали быстро, оставаясь на уровне личностных разбирательств.

? Теневой элемент — химическое соединение созданное тенями. Формула хранится в строжайшем секрете. По слухам именно им, тени выкупили право на жизнь своей расы у Селестины Трой, после поражения в войне. Теневой элемент — главный источник питания всех новых механизмов, придуманных людьми и собранных эйрами. Он дает энергию и — летучесть, способность парить. Соединение редкое и очень дорогое.

? От рождения у гарканов уши длинные и заостренные к концу. Всем младенцам достигшим возраста трех недель и рожденным по всем правилам, кончики ушей отсекают. Это — символ принятия гаркана в общину и признание его своим, законным и правильным

Старый Бродяга, создавая Город, смешал пространство и время, расколов день и ночь на четыре единовременно существующие области, независимые друг от друга. Западный край, Сумерки, что понятно из названия, соответствовал тому временному отрезку, когда светило уже близится к горизонту, но еще не скрывается за ним. Дни от ночей тут отличались лишь тем что в относительно «светлое» время, примерно часов с четырех утра, ночной туман сменялся на осадки, снег или дождь в зависимости от времени года.

Чем ближе к побережью, тем меньше красок вокруг. Больше грязи от постоянной влажности. И небо выцветало, теряя сумеречные, сине–голубые оттенки, становясь просто серым.

Торговый обоз вереницей подвод, повозок и телег неспешно пробирался сквозь серость, все ближе и ближе к океану. К ночному туману добавился еще и промозглый ветер, оставляющий на лицах и одежде соляной налет. Караванный люд — не обычные торгаши.

Кочевники, почтовики, перевозчики… По сути, их культура построенная на постоянной смене места обитания, существовала вместе с общепринятой — оседлой. Возле каждого поселения, достаточно большого, чтобы появиться на маршрутах кочевых путей, традиционно выделялось место для размещения их временных домов. Дети караванщиков, старики, мужья и жены, случайные попутчики, бродячие творители, частенько сопровождающие обозы, все они жили единым организмом, находясь в постоянном движении, мигрируя от солнечных берегов Полудня, до холодных гор Рассвета. Некоторые, особенно отчаянные, заворачивали и в Полночь. Маршрут у каждого каравана был свой, рассчитанный с точностью до суток. А вот состав путевого царства на колесах мог быть самым разнообразным, как и количество разумных в нем. Самые крупные караваны имели названия и мигрировали очень долго, растягиваясь на несколько поселений разом, живым морем захватывая большие отрезки дороги, по сути являясь настоящим городом на ходу.

Конкретно этот обоз крупным не был, да и средним тоже. Так, всего тридцать повозок примерно, с количеством человек, которых никому не пришло бы в голову считать. Никакой точности — потому что караваны существуют в движении, они могут сливаться, разделятся и меняться составляющими между собой. У каждого транспортного средства имелся возчий — хозяин или хозяйка, глава «дома на колесах». Сменить обоз было вполне возможно, хоть и стоило денег. Порой несусветных, особенно если речь шла о крупных, процветающих обозах–городах, следующих по самым выгодным путям, к примеру, рядом со столицей.

К утру, когда небо из серого стало белым, обоз уже прибыл на месте временной стоянки. Пригород, рядом с которым раскладывались временные дома, вбивались сваи, раскрывались тенты, был совсем крошечным, даже для приморского поселения, которыми все пригороды являлись, будучи «при» Городе, то бишь на побережье.

Существовали и другие поселения такого типа, по–настоящему обширные и густонаселенные, но все они в основном строились в Полудне, где берега омывало теплое море, а не бескрайний и совершенно мертвый океан, как тут. Ничто живое не водилось ни в его водах, ни на бесконечно пустом, будто выжженном побережье, с которого частенько мело дурным ветром, и приносило кислотные дожди, разъедавшие побелку зданий, оставляющие на крышах домов потеки и соляные наросты.

Глава обоза, возчик Атур Раан, гора на коротких, крепких ногах, с седой роскошной гривой и не менее впечатляющими усами, по–хозяйски осматривал место стоянки, неодобрительно щурясь. Не нравилось ему здесь. Пусто, серо, воды питьевой попробуй достань, да и людей мало. Выгоды никакой. Но путь обязывал. К тому же у него имелись некоторые обязательства, так что пропустить неблагополучное место, караванщик не мог, как бы ему не хотелось.

Убедившись, что все идет как надо, Атур отправился в пригород. Пешком. Мог конечно оседлать одного из тяжеловозов, но ноги своих вабари?, возчий берег больше собственных — нечего упряжным лишний раз грязь месить, пусть отдохнут.