Шрифт:
И Ирине не сразу поняла, что он закончил в неё сам. Догадалась лишь по вздрагиванию внутри себя медленно опадавшего органа.
И нет, водитель не отпустил её сразу, как делал Роберт после завершения акта. Мужчина, только что подаривший ей себя и заодно рай, просто лежал. Целовал её лицо нежно, гладил щёки подушечками пальцев.
И она в ответ обнимала его так долго, пока не почувствовала, что сейчас заплачет.
Колеса съели дорогу слишком быстро.
Ринка, с болью замечая, как быстро кончился лес и замелькали по обочинам строения, думала о том, что привыкла к чужой одежде. К этим ботфортам и короткой юбке.
В офис за одеждой Александер сходил сам, принес её в пакете; Ирине кивнула, мол, переоденусь дома. Ей сообщили, что те вещи, которые на ней, отдавать не нужно.
Вот и всё.
Не верилось, что нужно возвращаться не только в особняк, но и в свою прежнюю жизнь. Она куда-то сместилась, она теперь не могла. Как не могла самостоятельно раскрыть рот, чтобы спросить его номер телефона.
«Девочки так не делают, девочки никогда не заговаривают первыми» – учила мать. Не навязываются, не проявляют инициативу. Не выпрашивают номер мобильного у мужчин. Да и стыдно как-то.
Если сам не спросил, значит, сказка кончилась. Ирине, собственно, с самого начала понимала, что они не в сказке. И всё же саднило, ныло в груди.
Остановив машину у её особняка с тёмными окнами, Александер нащупал между сиденьями бумажный пакет, протянул ей.
– Оплата. – Пояснил одним словом.
У Ринки дрожал подбородок. Ей никогда не нужны были деньги – их всегда было в достатке. Только матери, сколько бы ни было на счетах, всегда хотелось больше.
– Я… не работаю… в «Фабье».
Пора было в этом признаться.
– Я знаю.
Сейчас она почти не видела его лица – на улице темно, почему-то не зажглись до сих пор фонари. Но абрис этих красивых губ помнила, она выучила его наизусть, как геометрическую формулу.
– Возьми.
Там, наверное, было много. Или очень много. И жаль, что ей не заплатили за семь следующих свиданий с ним, тогда бы она взяла конверт. А так – нет.
– Я… не за деньги.
Пояснила обо всём разом и заставила себя выйти из машины.
Он должен был об этом знать. Маньяка она помогла поймать по своей инициативе. И спала с водителем тоже.
Ринка дошла до двери, повернула ключ в замке, махнула рукой – всё в порядке, мол.
И только тогда машина отъехала от обочины.
Глава 5
Полночи Ринка боролась со слезами и с собственными принципами. Не своими даже – родительскими. Да, девушка много чего не должна делать первой или вообще «не должна», но разве можно давать кораблику уплывать по течению, когда самой хочется бежать рядом с ручьём? Когда это занятие стало тем, что впервые принесло сердцу радость?
Она, заснувшая в четыре, проснулась в восемь. В доме никого. Отец вернётся в обед, мать – следом за ним.
В девять Ирине ответила на звонок Богны, на вопрос о том, посетила ли «Альфанс», уверенно соврала, что не пошла. Извинилась, положила трубку. Наверное, Богна в очередной раз покачала головой, искренне переживая за подругу, но Ринка никому не собиралась рассказывать об Александере.
Кое-как она дождалась десяти утра, сложила «проститутские» – как она мысленно их называла – вещи в пакет (конечно, стоило их выкинуть), вызвала такси. Зная, что пропускает начало первой пары, спустилась с крыльца, назвала водителю адрес торгового центра «Платания». Не особенно веря в удачу скрестила пальцы.
Такси стояло в пробке; Ринке хотелось выть как псине. Ей бы на метро, на автобус по выделенной полосе, на вертолёт, параплан… И не шли на ум фразы, которые она скажет Александеру, если снова увидит его.
«Возьми меня на очередное задание?»
«Давай погуляем?»
«Можно ли с тобой встречаться?»
Все слова ужасные, они выдают её с головой, её влечение, её тягу к нему. А вдруг она невзаимная, пусть даже во время вчерашнего занятия любовью казалось иначе?
Не доехав целый квартал – пробка образовалась на центральном перекрестке («Авария» – пояснил водитель), – Ирине выскочила из машины прямо на соседнюю автомобильную полосу. Добежала до тротуара. Дальше пешком.
Она колотила руками по прохладному металлу. Да, свернула в тот же закуток между торговым центром и зданием слева, спустилась по лестнице.
Железная дверь, крашеная коричневой краской, оказалась заперта. Но Ринка, как игрушка-робот, запрограммированная на одно и то же действие, продолжала наносить монотонные удары по ней. Как будто после серии из сотни «туков» ей откроют.