Белег отстраненно слушал эти стремительные распоряжения, но разглядывал не принца и не оторопевшего Маблунга, а вываленную на стол беспорядочную груду. Из нее задорно свисал кудрявый веревочный хвостик, и Белег аккуратно потянул за него, добыв себе картонку — чистую папку «Дело №».

========== Глава III. Вся королевская рать ==========

— Красавец, правда? — вместо приветствия спросил Тингол, кивая на фотокарточку. Он с порога сунул Белегу вскрытый конверт и нетерпеливо подтолкнул к своему креслу. Сам выглянул на террасу, посмотрел по сторонам и запер дверь, тщательно задернул шторы. — Конечно, хорошо, когда сыновья похожи на отцов, но не в нашем случае. Правда?

Письмо Белег отложил, бегло просмотрев (ничего важного, «Милый папочка, привет тебе от нас всех!»), на карточку взглянул и тоже отложил.

— Собираюсь уговорить Лютиэн прислать парня в город. Что в глуши дичать? Зачислим в Академию, припишем к какому-нибудь полку… Или прямо Маблунгу отдадим, а то он уже на стену лезет. Но что я могу сделать? Толковые нам где нужны? Правильно, на границе. Молчу про другие ведомства: там, между прочим, тоже работают и тоже зашиваются… А в городе надо, надо справляться как есть. Чего в городе-то бояться? Пьяных и контрабандистов? Скажи, разве я не прав?

По-птичьи всплескивая руками, он кружил по кабинету и пристально разглядывал деревянные стенные панели, картины в золоченых рамах, неровный скальный потолок; приостановился у зеркала — пригладил зачесанные в хвост волосы, поправил обшлага мундира. Наконец вернулся к столу, присел на самый краешек. Белег молчал.

— В общем, надо, надо выдергивать. Может, даже спасать! Одичает… Я, знаешь ли, имею серьезный прицел на будущее: передать ему город. Маблунг иначе совсем отупеет: Менегрот нынче не то что раньше, не его это. А так дадим ему военный округ, хватит околоточными командовать. Да и вообще согласен: с Менегротом давно пора что-то делать. Как думаешь?.. Молчишь? — говоря, Тингол все повышал и повышал голос, наклонялся ближе и ближе, пока не навис всей своей массивной фигурой и не ткнулся орлиным носом Белегу почти в лицо. На очень многих этот прием действовал безотказно. Равно как манера по случаю топить посетителей в слишком большом и слишком тяжелом королевском кресле.

— Молчишь, — ответил Тингол себе же, резко выпрямился и поджал губы. — А тебе не кажется, что это я должен молчать? Что это у меня нет слов? Что это у меня начальник разведки срывается, бросает все и, как бешеная белка, целый год носится Тьма знает где?! Играет в партизан! Геройствует! А потом его привозят в некондиционном состоянии, нашпигованного, как гуся?! Это мне Ородрет все это время вопит в трубку, что ангбандские рейды теперь прут прямиком к нему?! Что он из-за этого задирает цены?! Что вообще происходит Тьма пойми что?!..

— Одиннадцать месяцев.

— А?

— Не год. Одиннадцать месяцев.

Тингол осекся, отшатнулся. Капитулируя, вскинул руки.

— Да, ты прав. Тогда это совсем другое дело. Тогда я прошу прощения. Тогда-то все у нас в полном порядке… Белег, да ты в своем уме?! Тебя не долечили?! Так я устрою: давай, звоню — отсюда же поедешь в спецотделение, там, где контуженные слюни пускают!..

— Ты поручил мне приглядеть за Турином.

– Так. Тормозни.

Он поднялся и демонстративно громко протопал к погребцу, раздраженно стал греметь там и вернулся со стопками и бутылкой. Подволок кресло для посетителей и грузно в него уселся.

— Итак, по порядку, — зелень настойки плеснула дважды, по сукну расплылись капли, и в кабинете, смешавшись с трубочным табаком, с сильным, пряным ароматом одеколона, запахло спиртом и полынью. — Верно: приглядеть. Я поручил тебе приглядеть за парнем. Забыли, что он чуть не прибил другого идиота, это отдельный разговор. Но я сказал: «Белег, разыщи его и верни. Скажи, дело замнем». И?

— Я нашел его.

— Так.

— Возвращаться он отказался.

— Отказался, — согласился Тингол и понимающе развел руками. — Ты мне так и передал. И что я ответил?

— «Придумай что-нибудь».

— И ты придумал! — Тингол опрокинул стопку, стукнул ею по столу и удовлетворенно откинулся в кресле. — Ты что-то там у себя в голове придумал, оставил бумаги Ордилю, ключ от кабинета дежурному и был таков! Дурацкая писулька и целый год никаких попыток прямо выйти на связь. Белег, понимаешь ли, это не совсем то, что я имел в виду… Пей.

— Мне нельзя.

— Ну-ну…

Белег подождал, когда Тингол опустошит вторую стопку, здоровой рукой отодвинул бутылку и осторожно облокотился на стол.

— Я оставил тебе не писульку, а рапорт по всей форме. Это во-первых. Мое присутствие требовалось по объективным причинам. Западное Приграничье обсуждали не раз, партизан надо сразу брать под контроль. Это ты сам знаешь. Во-вторых. Связь с тобой я не стал налаживать намеренно: чтобы раньше времени не дергал. И чтобы спрос был с меня. Это в-третьих. А в-четвертых, Ородрету полезно подумать не только о торговле.

Тингол насупился и громко забарабанил пальцами по столу. Даэрон как-то сказал, что на слух может определить, когда это признак растерянности, а когда желания растерянным казаться.