— И Маблунга?

— И его.

— Как. В тот момент мы вместе были в другой части дворца.

— Вы совершенно правы, Белег, — охотно согласился Игливин — с видом учителя, услышавшего верный ответ.

И одновременно то ли его, то ли Адвэллиона помощник, который так и стоял недвижной статуей, держа на руках Галадриэль, шевельнулся, положил ее на пол и выпрямился — снова замер у стены. Белег присмотрелся: он не знал его лично, но лицо во дворце примелькалось и было обычным лицом — и все же теперь просматривалось в нем что-то не то, какая-то отстраненная задумчивость, словно тот смотрел куда-то, слушал, но на деле не видел ничего и ничего не понимал — не выныривал из своих мыслей.

— Кто это?

— Это Маурмэ. Некогда мой ученик, недолгое время — терапевт, а ныне — младший административный регистратор нашего Медицинского управления. Не вдавайтесь в подробности. Выдающимся врачом ему, к сожалению, не быть, но, поверьте, такая работа тоже нужна, и он ее выполняет добросовестно.

— Вы ему что же, консервную банку вскрыли? Для сверхурочных поручений?

— Не так грубо, господин Турамбар. Я был максимально деликатен, и Маурмэ совершенно не страдает от моего вмешательства и — пусть, назовем это так — от ответственности за свои сверхурочные поручения. Хотя не спорю — не буду отрицать неэтичность такого воздействия.

— У нас не так много времени, — бесстрастно напомнил Адвэллион.

— Да-да, спасибо, коллега… Но мы беседуем. Пытаемся услышать друг друга и прийти к общему пониманию. Это затраченного времени однозначно стоит.

— Что, хотите на пальцах убедить, будто укокошили кучу народу ради какой-то цели? А что вам мое убеждение?

— Я попытаюсь пояснить. И тогда мы перейдем к главному.

— Дайте-ка угадаю: у вас самих от ваших чокнутых мозги поплыли, вы от морготовой силы перетрусили и решили к нему переметнуться, а в качестве входного билета надо вручить подарок.

— Это… причудливая версия. Но нет, господин Турамбар. Наоборот. Мелькор — страшная, калечащая сила. Она враждебна самой сути Арды и терзает ее одним своим присутствием. Я выбрал противостоять Мелькору задолго до нашего с вами знакомства — и никогда от своего выбора не отступлюсь. Дориат — тоже мой выбор. Мой дом, мои друзья, пациенты — моя семья. И так вышло, что все это оказалось перед угрозой неизбежной и страшной гибели. Понимаете, господин Турамбар?

— Э-э-э…

— Хорошо, хорошо… Если начать с начала, то вышло так, что Ее Величество — Мелиан, прости меня, я говорю как есть — отнеслась к своему долгу очень необязательно. Легкомысленно. Оставляю в стороне иные последствия, получилось то, что получилось, и не мне здесь судить, но мне выпало занять место… назовем это так: охранителя.

Мелиан на банкетке если и слушала, то делала это с тем же безучастным отстраненным видом.

— Мы достигли понимания и сосуществовали бесконфликтно, в чем-то друг другу помогали — тем более это было в интересах нас обоих. Но когда несколько лет назад произошли известные вам события, Мелиан, а вернее, Лютиэн потребовалась помощь. Не совсем моя, но я выступил посредником и получил взамен некое обещание…

— Королева, это вы рассказали? Рассказали о планах Элу?

— Да, — Мелиан ответила сразу, — горсть слов в обмен на судьбу. Это не казалось ценой. Это не казалось важным, — она все-таки подняла голову, посмотрела на Белега бездонным черным взглядом: — Я обрадовалась и поделилась охотно: Элу наконец-то готов был проявить здравомыслие.

— …и вот тут мы принципиально не сходимся! Его Величество задумал большую глупость — я бы даже сказал, преступную. Своей опрометчивостью он уже поставил Дориат на грань гибели — не завтра, нет, через пять, десять, может больше лет. Но Рок уже навис. А переговоры с Изгнанниками, их Рок, возвращение им Сильмарилла — это крах. Неизбежный. В последнюю войну Дориат уцелел, оставшись в стороне, но в таком союзе либо сам выступил бы навстречу гибели, либо стал бы первой целью нового удара. Сильмарилл бы снова канул во тьму, и с ним канула бы надежда. А это очень страшно: утратить свет, утратить надежду… Да, вероятно, тогда бы пришла и помощь. Но цена ее — боль, страдания и гибель. Понимаете? Вы ведь видели весь ужас Нирнаэт, Белег. Смерть одного Эрухини — ужасна, мучительно просто видеть, как душу вырывает из тела, но тысячи? сотни тысяч? И это был бы крах не только Дориата, не только Белерианда — самого Замысла…

— …и лучший выход нашелся — проломить королю чердак…

— О, нет. Первоначальный план был немного более громоздок, но менее трагичен: умереть пришлось бы мастеру Фрару и мастеру Англазару, король должен был очнуться рядом с мертвым гномом и с пустой шкатулкой. Дальше… Дальше бы все очень запуталось, а подозрительность Его Величества подпиталась щедро.

— Что ж помешало-то?

— Не могу сказать наверняка, господин Турамбар. Вероятно, влияние Мелиан, хоть она и отрицает его — был какой-то барьер. К сожалению, назовем так: отвлечь Его Величество у меня не вышло, он вспомнил бы потом произошедшее… Пришлось прибегнуть к крайнему варианту.

— А гномы? Их-то куда столько?

— Вас интересуют мелкие технические детали? Извольте: мало кто из мастеров золотых дел достаточно мне знаком, а вот мастер Фрар в бытность работником Артели страдал некоторыми болезнями и обращался за медицинской помощью в нашу дворцовую службу. После своей конфузии он нуждался финансово, поэтому на контакт с коллегой Адвэллионом пошел охотно и от небольшой помощи не отказался. А на предложение посодействовать реабилитации в Артели непосредственно через Его Величество отозвался с большим энтузиазмом.